Вазелин увидел Сергея. Мягко улыбнувшись, он помахал рукой, направляясь навстречу.
– Сережа… Ты меня встречаешь! Приятно…
– Есть информация.
Вазелин враз посуровел.
– Что-то стряслось? Я только с самолета и не в курсе наших дел. Извини.
– Я нашел убийцу Саши.
– Где он? – дернулся в показном гневе Вазелин. А может, это был искренний порыв – Сергей так и не понял. Вазелин схватил Сергея за ворот куртки. – Где он? В городе? Кто это?
– Зурев. Маньяк.
– Шеф, это тот гад, про которого газеты писали, – подсказал через плечо один из «гвардейцев».
– Он?! – Вазелин изумился и недоверчиво воззрился на Сергея. Он ожидал услышать любое имя, но маньяк, резавший женщин, в роли убийцы «младшего брата» его озадачил. – Маньяк?
– Точно.
– Но как ты на него вышел? Почему ты уверен…
– Есть свидетели. Саша снимал квартиру в том же подъезде, где живет Зурев. В то утро они пересеклись. У них до этого были бытовые «терки»…
– Что-о? Э, вы, – Вазелин гневно оглянулся на охрану. – Вы могли сами вычислить, если бы головой думали! Сергей, что, урод так и живет себе спокойно, или его уже загребли менты?
– Живет спокойно. Ходит не таясь. Никого не боится – его боятся.
Они вышли из аэровокзала. Двое боевиков сбегали на стоянку, пригнали два джипа. Все погрузились. Вазелин велел ехать на место гибели Саши Игрока, на что и рассчитывал Сергей.
– А где Демон? – спросил он, не удержавшись.
– Дима погиб, – сонно отозвался Вазелин. – Плыли по реке в резиновой лодке. Он вывалился. Было раннее утро, Демон, видимо, задремал… Там, знаешь, много водоворотов… на неприветливом Южном Урале. Мы ездили наказать одного гада. Очень давно я дал слово, что накажу того человека. Его звали Сева Густ. Я поклялся себе убить его. Надо держать слово, если ты дал его себе.
– Согласен, – задумчиво произнес Сергей.
Приехали. Джипы затормозили посреди баскетбольной площадки. Все полезли наружу. Сергей увидел Зурева. Он прогуливался перед подъездом, где жил, держа руки в карманах брюк. Маньяк находился под негласным надзором – его берегли для нового процесса, питая общественность надеждами на силу закона. Маньяк на законы чхал. Ну, впаяют ему пятьдесят лет тюрьмы, и что? Будет книжки читать в отдельной камере с туалетом и умывальником, богу молиться да давать интервью… Смертной казни ведь нет даже для самых ужасных ублюдков. Он хищник, а все вокруг – овцы, которых можно безнаказанно резать и резать, пьянея от крови.
Сергей попросил Апостолова упросить «охрану» Зурева прогулять его у подъезда, чтобы с ним смог пообщаться Вазелин.
– Это он, – сказал Сергей.
– Что? Кто? – не понял Вазелин.
– Это он убил Сашу. Вышел пьяный и ударил ножом. Отомстил за свои обиды.
– Что? Этот гад? Эй, ты, сука! – Вазелин, задирая подбородок, стремительно двинулся к маньяку.
Тот прищурился, безбоязненно глядел, как его окружают крупные, дерзкие мужчины, – он знал, негласная охрана не допустит беспредела. Ублюдки поорут и уберутся.
– Козел, ты убил моего брата! – Вазелин смотрел на маньяка, держа руки в карманах расстегнутого кожаного плаща.
– Убил?! Хер с ним! Я всех режу, – голос маньяка был с хрипотцой. Он вдруг рассмеялся и сказал серьезно: – А ты что, ругаться пришел? Ха-ха. Хочешь, я и тебя убью? Я волк, а вы все – стадо! Вы… х-х…
Удар был молниеносным. Вазелин выбросил вперед руку, сжимавшую длинный узкий нож, и всадил его до рукояти. Зурев хрипел, не понимая, что понес заслуженную кару за свое зло – смерть. Его никак не могли лишить жизни по закону, не имели такого права, его процесс должен был длиться годами, а он бы куражился и учил всех правильной жизни… Только высшие небесные силы устали от бессилия людских законов, сделав невозможное возможным, послав наказание руками людей, которые тоже не чтили юридических закавык.
Сергей стоял у джипа, завороженно глядя, как отовсюду (из подворотен, подъездов, кустов) выносятся оперативники, как валят охрану Вазелина, как самого босса разгромленной банды куют в наручники.
Вазелин, глядя исподлобья, оглянулся на Сергея. Сергей беззвучно, одними губами, произнес для него:
– Я дал себе слово.
Оленшайнц врубил Вазелину по бритому затылку, и того потащили к подъехавшей оперативной машине.
Сергей закрыл глаза. Все…
Эпилог
Все происшедшее как-то разом опустошило Сергея. Он почувствовал сейчас никчемность своей жизни особенно ярко. Жизнь, даже если удалась, жестокая штука, по-другому не скажешь!
Ощущая усталость, он пошел на автобусную остановку.
Автобус хрюкнул, открывая дверцы.
Войдя в полупустой салон, Баринов сел в холодное кожаное кресло. Когда это кончится, когда начнется весеннее тепло? Видимо, календарь погоде не указ! А ехать долго, больше часа.
Он устремил взгляд в окно. Поползли деревья проспекта, спешили прохожие, обгоняли юркие легковушки.
Итак, свершился праведный суд – маньяк-насильник убит, убийца схвачен полицией и будет осужден. Но не к этому стремился Сергей. Так долго мучившая его мысль, что жизнь никчемна, после свершившегося не пропала, а жгла так же сильно, как после того случая, той трагедии. Столько лет прошло…
Сергей Баринов был счастлив. У него была семья – жена, дочь и смышленый кот, у него была работа, которая его удовлетворяла своей значимостью – он ловил жуликов и бандитов, ибо болезненно чувствовал, когда жизнь права, а когда нет. И сутками пропадал на работе. Там же ему сообщили…
Жена забрала дочь из детсада, они спешили домой. Когда они переходили дорогу, огромный внедорожник, послушный рулю в неверных руках, дернулся носорогом и сбил девочку. Жена Маша взвыла раненой волчицей… Ребенок умирал, истекая кровью.
Джип вернулся. Тонированные стекла опустились. За рулем ухмылялся обкуренный и пьяный в доску Александр Пряха – Саша Игрок. Рядом смеялся Вазелин. Им было все равно.
– Помогите! – кинулась к ним несчастная мать, но, осознав, кто перед ней, обрушилась ураганом – в вихре проклятий и зла она дважды дотянулась и хлестанула по холеному лицу, расцарапав Игрока в кровь.
– Тварь! – скривился Пряха. Внедорожник умчался прочь.
С трудом, в потоке машин, остановив хоть одного, кто согласился помочь (водителя древней «копейки»), ребенка привезли в ближайшую больницу – частную клинику профессора Касогова. Там оцарапанного Игрока мазали бальзамом. Вазелин, поняв, какого ребенка требуют срочно оперировать, с ухмылкой велел Касогову отказать. Профессор, простодушно улыбаясь, развел руками.
Рыдающая от горя Маша снова ловит такси, причем с огромным трудом – таксисты не хотят связываться с несчастным случаем, дальше пробки, из «Скорой» отвечают, что им проще самим добраться до дежурной клиники, она рядом… Маша добралась, но… но…
