– Вы правы, они дикие. И доставить их в Канзас – это только часть проблемы. Более сложно провести их мимо живущих там фермеров.
– Быки могут затоптать их поля? – предположила она.
– И занести к ним лихорадку из Техаса.
Анджела слышала, как Рэнсом и Ричард обсуждали опасность, которую представляла лихорадка.
– Могут ли фермеры помешать нам продать быков?
– Думаю, это выяснится позже.
Отойдя от ранчо, Рэнсом и его люди остановились, чтобы разделить стада, которые должны были служить приманкой для диких быков, между тремя командами. Пыль, поднятая лошадиными копытами, улеглась, и воздух стал чистым и прозрачным. Анджела тихо вздохнула, наблюдая за своим мужем. Он не обернулся и не махнул ей рукой.
С глаз долой, из сердца вон.
– Вы очень любите моего племянника?
Спокойный вопрос старого человека требовал правдивого ответа.
– Мои чувства не имеют значения. Он любит мою сестру, вернее, память о ней.
– Вы уверены в этом?
– Каждый мужчина, который видел мою сестру, влюблялся в нее. – Эти слова были просто констатацией факта, в котором она убедилась за многие годы.
– Когда вы смотрите на него и думаете, что никто за вами не наблюдает, в ваших глазах видна неудовлетворенность.
Холмы, возвышавшиеся вдали, были похожи на безводные волны. Ей было спокойнее смотреть на них, чем в глаза старого человека.
– Мне было пятнадцать лет, когда я впервые увидела его. И было вполне естественно, что я влюбилась в него.
– Но он не заметил вас?
– Когда мне было пятнадцать, мало кто из мужчин обращал на меня внимание. – Она взялась рукой за перила и сжала пальцами гладкую теплую деревянную поверхность. – Они все были заняты Сабриной. Хрупкая, с голубыми глазами, золотистыми волосами. Очаровательная. Мужчины заглядывались на нее, когда ей было только двенадцать. Прошло много времени до тех пор, покавнимание начали обращать и на меня. Я была слишком высокая, слишком тощая, вообще все было слишком.
– Да, сложная проблема общения с младшими сестрами и братьями, – сказал Ричард. – Я не очень хорошо справился с этой проблемой.
– Я тоже не смогла. – Анджела не хотела поворачиваться, чтобы не увидеть жалость в его глазах.
– Особенно это сложно, когда старшая сестра очень красивая.
– Могу я поделиться с вами одним секретом? – спросила она. – Секретом, который я хотела бы сохранить в тайне от Рэнсома.
– Боюсь, я мало знаю о семейной жизни, но стоит ли иметь секреты от мужа?
– Если секрет этот послужит ему еще одним основанием для равнодушия? Да, я думаю, что такой секрет стоит хранить.
– Думаю, что вы не правы, но я даю вам слово сохранить все в тайне.
Пальцы ее еще сильнее сжались вокруг перил. Что-то заставляло ее открыть тайну своего происхождения этому родственнику. Она хотела, чтобы он понял, почему она недостойна Рэнсома. И когда она исчезнет, он сможет объяснить племяннику, как мало тот потерял.
– Сабрина мне не родная сестра. У моей матери уже был ребенок, когда она вышла замуж за отца Сабрины.
Она хотела продолжить, но слова застряли у нее в горле. Пребывание в Техасе, вероятно, сгладило грани воспитания Ричарда Шампьона, но он принадлежал к тому классу людей, которые считали себя американской аристократией, по праву рождения превосходящей всех своих соотечественников.
– Это не такой уж страшный секрет. – Он сжал ее плечо.
Анджела повернулась, внимательно посмотрела в его глаза, такие же добрые, как и у его племянника, и сердце ее сжалось.
– Мой отец был наполовину индеец чероки.
Рэнсом внимательно наблюдал, как краснохвостый ястреб одиноко парил в небе. Жизнь могла бы быть намного спокойнее, если бы он мог нанять такого ястреба для того, чтобы разыскивать О'Брайона. Он знал, что бывший офицер федеральных войск в конце концов найдет их, но кровь застывала у него в жилах при мысли о том, чтобы взять Анджелу с собой в поход. Длинные Рога были дикими, непредсказуемыми и злыми животными. Собирая их в большие стада в прериях, пастухи подвергались большой опасности. Рэнсом видел однажды, как бык пропорол человеку живот, и только жестокости войны сгладили его воспоминания. Видит Бог, гибель от удара быка была невероятно мучительной, лучше было самому застрелиться. Или попросить брата пристрелить тебя.
Последние моменты жизни Тедди возникли у него перед глазами. В этом была проблема с прошлым. Оно в любой момент могло включиться в настоящее, когда ты меньше всего этого ожидаешь. Логика говорила ему, что он не мог удержать Тедди от участия в войне. Любое подразделение конфедератов приняло бы его, семнадцатилетнего, здорового и рвущегося на войну.
Логика также говорила ему, что никто не может обеспечить безопасность другого человека в том аду, каким была война. Но его собственный опыт не согласовался с логикой. Его младший брат погиб, когда находился под его командованием. Он обвинял себя в том, что не сумел сберечь брата.
Неужели он не сможет уберечь и Анджелу? Невероятно самоуверенно с его стороны думать, что он может защищать ее каждый день и в любой момент. Он не хотел оставлять ее на ранчо, когда сам отправится на охоту, так же, как не хотел брать ее с собой в это тяжелое и опасное путешествие.
Если он убьет О'Брайона, пошлет ли Сейлер кого-нибудь другого? И потом еще следующего? Сейлер может посылать кого угодно, но, пока он дышит, он будет стоять между любым, кого пошлет Сейлер, и Анджелой.
Анджела. Ее образ всплывал перед его глазами. Благодаря ей его одинокие ночи наполнились блаженством с кружевами и ароматом жасмина. Каждую ночь она приходила к нему в старенькой ночной рубашке, которую она носила еще в Теннесси. Для него это была самая эротическая одежда, которую он когда-нибудь видел. Бесконечное количество стирок сделало материал мягким и почти прозрачным, облегавшим все изгибы ее тела.
Ее нерешительность, проявлявшаяся в первые ночи, сменилась уверенностью, но прикосновения ее оставались такими же нежными и возбуждали его невероятно. Казалось, она была очарована его мужественностью так же, как он ее женственностью.
И когда эти маленькие прохладные руки касались его плоти, он чувствовал себя неукротимым. По ночам ему хотелось подарить ей все, что только возможно, даже луну с неба. Так было и в прошлую ночь. Он вспоминал, как от удивления у нее расширялись зрачки до такой степени, что почти исчезал серый цвет ее глаз, как изгибалось ее тело, стараясь найти более удобное положение. Он погружал нос в нежный аромат ее волос и обещал ей:
– В следующий раз будет еще лучше, мы не будем так торопиться.
Она прижималась к его груди, и ему было невероятно приятно ощущать ее тело на себе. Ему также нравилось доставлять ей наслаждение. Его неуправляемые мысли вместе с ритмичным покачиванием лошади под ним даже сейчас возбуждали его. К счастью, лошадь споткнулась и прервала его эротические мечтания.
