Сэм погладил Энни по спине, его голос прервал ее мысли.
— Ты дрожишь, милая. Тебе плохо?
— Нет, — пролепетала она, — просто я подумала, что Кнут — очень преданный человек: он все это время поддерживал Знахарку и ее людей, хоть и знал, что его любовь никогда не станет взаимной.
Сэм откинулся назад и игриво ущипнул ее за нос.
— Так всегда бывает, когда мужчина находит нужную ему женщину. Без нее ему очень тяжело.
Энни не могла вынести того откровенного желания, которое читалось во взгляде Сэма. О Боже, как же она бесстыдна! Если он сейчас ее не поцелует, то она…
Но он ее поцеловал! И это был поцелуй, исполненный невероятной нежности. Энни обвила руками шею Сэма и прижалась к его теплому бедру.
Они долго стояли, прильнув друг к другу. Губы Сэма прошлись по ее теплой щеке.
— Знаешь, Энни, есть кое-что, что я хотел бы…
— Да?
— Нам нужно поговорить о том, как мы… будем спать сегодня ночью.
Эти слова вернули Энни к реальности.
— Слушаю тебя.
Сэм почесал скулу и робко заглянул ей в глаза.
— Видишь ли, шайеннские женщины очень целомудренны. Поэтому мы с тобой… э-э… не можем спать в одном вигваме.
Энни нахмурилась.
— А почему ты решил, что я захочу спать с тобой в одном вигваме?
— Нет, я ничего не решил, — поспешно отозвался он.
— Или ты намекаешь на то, что мы должны солгать всем и сделать вид, будто мы муж и жена?
Он застонал.
— Нет, этого я тоже не предлагаю. — Он снова прижал ее к себе. — Но может быть, мы могли бы найти способ остаться наедине?
Энни судорожно глотнула, услышав отчаянное желание в его голосе. Сэм никогда не узнает, как близка она была к мысли о том, чтобы затащить его в лесок из величавых желтых осин. Но тогда они придут к тому же самому тупику: он убедится в том, что она лгунья, а ей останется прежняя боль. Теперь они стали любовниками, но Энни не собиралась возобновлять эти отношения до тех пор, пока между ними не будет ясности.
Томительно тянулись секунды. На лице Сэма появилась растерянность.
— Ты не хочешь меня, Энни?
— Конечно, хочу, — честно призналась она и все же, собрав всю свою волю, вырвалась из его объятий. — Только в следующий раз, когда мы займемся любовью, ты уже будешь знать, кто я такая на самом деле.
С этими словами Энни отвернулась и зашагала обратно, к центру лагеря. Сэму оставалось лишь печально смотреть ей вслед.
Глава 22
В индейский лагерь Энни вернулась растерянной. Чем же теперь заняться? Она улыбнулась двум пожилым шайеннкам, которые резали коренья у входа в вигвам, и обошла шумную группу мальчишек. Ребята бросали мяч, а паренек помладше пытался его поймать.
По счастью, к ней подошла молодая индианка с большим животом, тянувшая за собой малыша лет четырех. На женщине было белое платье из оленьей кожи, стеганое и обильно расшитое бисером, и такие же мокасины. Ее длинные волосы, разделенные прямым пробором, были заплетены в мелкие косички. Прическу дополняли кожаные украшения и веточки растений с запахом шалфея. В женщине было своеобразное очарование: гладкую кожу медово-коричневого оттенка и правильные черты лица не портили дрожавшее в носу серебряное кольцо и многочисленные бисеринки, которыми были утыканы ее уши. Сын индианки был облачен в одни лишь короткие штанишки. На плечи малышу спадали прямые черные волосы, а его круглое личико было на удивление серьезным.
— Приветствую вас, гостья, — произнесла женщина по-английски. — Меня зовут Сидящая на Облаке, а это мой сын, Маленький Лис.
— Здравствуйте, — приветливо улыбнулась Энни и наклонилась к мальчику. Тот робко засмеялся, прячась за маминой юбкой. — Милый ребенок! Похоже, скоро у него появится братик или сестричка?
Сидящая на Облаке ответила не сразу, и Энни испугалась, не нарушила ли она какое-нибудь табу, столь откровенно заговорив о беременности. Но тут женщина тихо засмеялась.
— Да, скоро на нашу семью опять снизойдет счастье. Мой муж, Красный Щит, очень этим гордится.
— Я его понимаю. К тому же ему наверняка нравится, как вы готовите, — сказала Энни. — Я с удовольствием ела оладьи, которые вы мне принесли.
Шайеннка скромно отвела глаза.
— Если хотите, я научу вас их печь.
— Очень хочу. Меня восхищает все, что связано с вашим образом жизни.
Женщина улыбнулась и взяла Энни за руку.
— Мы будем печь оладьи завтра на рассвете. А сейчас вы, наверное, устали. Я провожу вас в ваш вигвам.
Приятно удивленная, Энни проследовала за Сидящей на Облаке к большому белому вигваму, расписанному сценами из охотничьей жизни. Над входным пологом висела пестрая звезда, отделанная перьями.
— Как красиво! — поразилась Энни. Сидящая на Облаке просияла.
— Я вышила эту звезду, чтобы в нашей семье всегда было благополучие.
— Так это ваш вигвам?
— Пока вы здесь, он ваш.
Энни энергично тряхнула головой.
— Нет-нет, я не могу выселить вас из дома. К тому же вы ждете ребенка!
Женщина явно смутилась.
— Но это высокая честь — предоставить свой вигвам гостю, тем более подруге уважаемого Человека, Который Нас Защищает.
Энни удивленно повторила:
— Человека, Который…
— Сэма, — объяснила девушка.
— Ах, ну да. Но я все равно не могу занять ваше жилище! А где будете спать вы и ваша семья?
— В вигваме родителей мужа. — Девушка понурила голову. — Если вы откажетесь от нашего гостеприимства, это будет большим позором для нашей семьи.
— О Боже! — Вспомнив предостережения Сэма насчет табу, Энни тронула женщину за руку. — Поверьте, Сидящая на Облаке, я меньше всего хотела вас оскорбить. Просто меня так тронуло ваше предложение, что я слегка растерялась. Но разумеется, я почту за честь спать в вашем вигваме.
Женщина радостно улыбнулась.
— Вот и хорошо. Тогда идем.
Сидящая на Облаке откинула полог и поманила к себе Энни. Та вошла, нагнувшись и стараясь держаться левой стороны, как советовал Сэм. Когда глаза привыкли к полумраку, она увидела в центре вигвама яму для костра, а вокруг нее — постели из шкур. Обстановку довершали две скамьи и буфет из бизоньих шкур, растянутых на деревянной раме. На одном из опорных шестов висел кожаный бурдюк с водой, под ним лежали аккуратно сложенные седла из бизоньей кожи.
— У вас очень уютно, — заметила Энни.
— Спасибо. Пока вы с нами, наш вигвам будет в вашем полном распоряжении.
