– Сейчас мы сделаем тебя еще прелестнее, – объявила Фелиция и, отстранив Кармиту, начала вытаскивать заколки из прически Джулианы.
Большой зал быстро наполнялся голосами, смехом и пьяными тостами. Здесь собрались все Маклейны, живущие в окрестностях. Одни блюда сменяли другие в бесконечной последовательности – говядина, баранина, свежая рыба из залива…
Двое Маклейнов играли на скрипках, и еще один – на волынке, но, принимая поздравления, тосты и добродушные шутки, Патрик чувствовал себя самозванцем. Все, казалось, были искренне рады видеть его, в то время как он, возможно, принес им одни несчастья. Только глупость и самоуверенность заставили его возомнить себя их спасителем и вождем, будущим победителем Кэмпбеллов.
Один из Маклейнов встал и поднял кубок, расплескав спьяну его содержимое по столу, а затем нетвердо провозгласил:
– За Патрика Маклейна, нового помещика. Пусть он будет таким же мудрым, как Рори, и таким же отважным, как Лахлан.
Тост прозвучал весьма двусмысленно. Патрик наследовал имущество по праву первородства, но почетный титул лэрда мог получить лишь с согласия клана.
Рори попытался встать, но Патрик остановил его.
– Они вправе сомневаться, – шепнул он. – Речь идет об их жизнях и жизнях их родных.
Затем Патрик произнес тост за здоровье членов клана. Он слишком остро чувствовал присутствие Джулианы, которую посадили рядом с ним. «Наверняка Рори постарался», – подумал Патрик. Его брат как будто не подозревал о таящихся впереди проблемах и бросил все силы на создание нового брачного союза.
Голубое платье Джулианы подчеркивало лиловую кайму вокруг радужек ее глаз; шею, которую он совсем недавно покрывал поцелуями, украшало сапфировое ожерелье. Патрик узнал его – когда-то оно принадлежало его матери.
– Ура! – выкрикнул кто-то из-за стола. – За Маклейна! И слава Господу, приведшему его домой!
Присутствующие радостно поддержали тост. Послышались пьяные восклицания.
– И за красотку, – прибавил кто-то.
Патрик повернулся и увидел, что лицо Джулианы покрылось румянцем. Шумная сцена ее словно заворожила. Она выпила несколько глотков вина, вкус которого во много раз превосходил испанское, находившееся на борту «Софии», и теперь ее глаза мерцали, как звезды в ясную ночь.
Сам Патрик вел себя очень осмотрительно: он не хотел потерять над собой контроль.
Когда прозвучал последний тост, гости, покачиваясь, начали расходиться, но Патрик сохранил ясную голову.
Ему следовало бы проводить Джулиану в ее покои, но он слишком хорошо знал, к чему это может привести.
– Благодарю, что разделили с нами трапезу. – Патрик старался говорить как можно равнодушнее. – Сейчас я должен вернуться на судно, а Диего проводит вас в вашу комнату.
– Диего?
– Да, если только вы доверяете ему.
– Я доверяю ему больше, чем кому бы то ни было здесь. – Джулиана была явно разочарована, но Патрик старался этого не замечать. Размашистым шагом он направился к конюшням.
В небе сиял полумесяц, поэтому было достаточно светло и можно было не опасаться, что лошадь оступится. К тому же Патрик помнил каждый дюйм дороги, которая вела от замка к гавани.
Он помчится как ветер, потом доберется до «Софии» на лодке, и, возможно, прогулка изгонит из него хотя бы часть демонов.
– По-моему, Патрик не мог оторвать от вас глаз, – заметил Диего, проводив Джулиану до двери.
Маклейн, ставший его тенью, шел следом.
– Вы ошибаетесь, – возразила Джулиана. – Он всегда уходит от меня при первой же возможности.
Диего рассмеялся.
– Он не выносит меня, – настаивала Джулиана.
Брови Диего поползли вверх.
– Боюсь, у вас что-то с глазами, сеньорита. Патрик хочет вас, и это пугает его.
– Патрика ничто не может испугать.
Она впервые так назвала его: имя так легко сорвалось с ее губ, что ей захотелось произнести его снова.
Лицо Диего расплылось в широкой улыбке.
– Спокойной ночи, сеньорита. Не думаю, что у Маклейна она будет сегодня спокойной. – Он пропустил Джулиану вперед, потом повернулся и, насвистывая, пошел прочь.
Закрыв дверь, Джулиана прислонилась к косяку. Кармита еще не вернулась; наверное, она помогала на кухне. Возможно, Кармита решила, что, поскольку Патрик Маклейн покинул замок, ее хозяйка в безопасности.
Безопасность.
Как много это слово значило для нее всего несколько дней назад! И вот теперь ее мир изменился. Две недели назад Джулиана пришла бы в ужас от одной мысли о том, что ей придется сидеть за столом на виду почти у сотни полупьяных людей. Теперь же ее сердце переполняло чувство товарищества. Она пыталась сравнить это с холодными официальными трапезами, которые разделяла с отцом и матерью, но там в разговоре обычно доминировал отец, или же он сидел в недовольном молчании. Слуги его боялись, в то время как здесь слуги были частью семьи и имели право задавать вопросы господину. Музыка тоже была для нее новой: волынка звучала монотонно, но скрипки пели весело и свободно.
И Джулиана тоже чувствовала себя свободной. Как ни странно, став пленницей, она испытала свободу духа, которой не знала прежде.
Глава 20
Ни безумная скачка, ни гребля не помогли Патрику остудить внутренний жар.
С ним вместе ехал молодой конюх, чтобы после забрать лошадь, но он не смог состязаться с хозяином в безрассудной скачке по дороге. Хотя Патрик не считал ее такой уж безрассудной. К тому же он хорошо знал эту дорогу, по которой прежде часто проезжал ночью, совершая налеты на Кэмпбеллов. Все шесть лет, проведенных на галере, он вспоминал прошлые набеги и планировал новые, представляя, как мчится этой дорогой во главе отряда Маклейнов.
Теперь налетов на земли Кэмпбеллов больше не будет, и он стал воином, которому не с кем стало сражаться.
На борту судна Патрик присоединился к Макдоналду, вернувшемуся несколько раньше. Появление Патрика обрадовало шотландца. Свою последнюю ночь на «Софии» они вместе с другими гребцами коротали за выпивкой, когда, с кубком в руке, к ним подошел Феликс, человек, которого Патрик назначил своим вторым помощником.
– А ведь я не верил тебе, – сказал он и подмигнул, – Я не верил, что ты сдержишь свое обещание, но теперь у меня все прояснилось в голове.
– Что прояснилось, Феликс?
– Сеньор, вы были правы насчет судна: от него нужно избавиться. Я хочу в один прекрасный день вернуться в Испанию, но не смогу этого сделать, если нас задержат на «Софии».
– А почему ты хочешь возвратиться? – удивился Патрик.
