Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
Но, по-видимому, Михал Палыч не торопился осуществлять свой коварный план. Очевидно, этот злодей обдумывал, как ему лучше поступить со мной, и пытался впихнуть меня в спланированный им ход событий, не нарушив их логичности и слаженности. Мы с Виталием пребывали в немом ожидании довольно долго, а тишина обнимала нас своими плотными объятиями, что действовало парализующе.
Поскольку от коридора нас отделяла комната, в которой сейчас пребывал храпящий в пьяном сне господин Сандалов, то надеяться услышать чьи-то шаги было совершенно бесполезно. Нам оставалось лишь гадать о том, успел ли Киря приехать или вовсе не смог сориентироваться на местности, и ждать его бесполезно, сумел ли Игорь задержать Михал Палыча или тот уже направляется к нам для осуществления своего замысла. Не сговариваясь, я и мой товарищ по несчастью время от времени обреченно вздыхали чуть ли не в унисон, вкладывая во вздохи все чувства, которые обуревали нас.
Однако через несколько секунд в коридоре случилось нечто, заставившее нас вскочить со своих мест и начать напряженно вслушиваться, поскольку увидеть что-то мы все равно не могли. Неясные, странные и какие-то смазанные, еле слышные звуки донеслись до наших ушей. Борьбу они напоминали весьма отдаленно, и нам оставалось только гадать, что же происходит в коридоре. Мы так и делали, прильнув к двери и пытаясь услышать хоть что-нибудь и, исходя из этого, определить, на чьей стороне победа.
Но болельщиков из нас не получилось по той простой причине, что через весьма непродолжительное время мы поняли причину происхождения странных звуков. Похоже, главный герой всей этой истории, господин Сандалов, бессовестно проспавший предыдущие действия, решил-таки проснуться к развязке. Положение, в котором он пребывал, вряд ли можно было назвать удобным, к тому же моему клиенту сейчас наверняка ужасно хотелось пить. Должно быть, он попытался покинуть свое ложе, но, учитывая тот факт, что наручники крепко приковывали его к трубе, затея эта явно не удалась. Оставалось лишь пожалеть бедолагу, который по глупости и неразумению, очевидно, сполз с кровати на пол и не смог продвинуться дальше.
Однако Виктор Георгиевич Сандалов отличался завидным упрямством, которое в данном случае было подогрето значительным количеством алкоголя. Поэтому, оценив то положение, в котором оказался, он начал предпринимать некоторые действия, очевидно, надеясь, что они поспособствуют его спасению.
Сначала Сандалов стал кричать. Правильнее сказать — орать во весь голос и богатырскую удаль, которую в отличие от трезвости не потерял. Нельзя сказать, что в своем крике он пытался выразить какой-то протест или же передать информацию. Нет, это был совершенно бессмысленный по содержанию ор, который в скором времени стих, к нашему удовольствию.
Но Сандалов не остановился. Неизвестно, где он нашел ту железяку, которой стал колотить по трубе, но звуки, огласившие нашу темницу, поражали своей громкостью и немного смахивали на колокольный звон.
Сам того не понимая, Сандалов совершал действия, угрожающие собственной жизни. А заодно и моей, и Виталия. Хорошо, если Михал Палыч находился на втором этаже и не мог ничего услышать. А вдруг он поблизости? В этом случае наш мучитель поспешит к Сандалову и постарается его утихомирить, пока чье-то еще внимание не будет привлечено таким способом.
Но то ли Виктор Георгиевич выдохся, то ли наконец осознал бесполезность своих действий — через минуту-другую снова воцарилась тишина. Мы с Виталием опять погрузились в тягостное ожидание, приготовившись терпеть эту страшную пытку неведением сколько потребуется, как вдруг раздался какой-то слабый хлопок непонятного происхождения, который заставил меня подскочить на месте. За ним послышался еще один, очень похожий на первый.
— Черт! — прошептала я.
Да уж, было от чего заволноваться. Безошибочным чутьем, подкрепленным профессиональными навыками, я определила природу раздавшихся звуков. Безусловно, это были выстрелы, а они свидетельствовали о печальном факте, что «наши» проигрывают. Игорь был безоружен, Киря (при условии, что он все-таки приехал) выстрелил бы только в случае самой крайней необходимости. А вот Михал Палыч мог запросто сделать это, если вдруг почуял какую-то опасность.
Последующие полчаса мы с Виталием напоминали диких зверей, которых выловили на вольном просторе природы и посадили в тесную клетку. Я начала ходить из угла в угол, совсем как та медведица, которую я видела в зоопарке в совсем юном возрасте. Помню, мне тогда стало ее очень жалко и ужасно захотелось выпустить, но, когда я попыталась приблизиться к клетке, ко мне тотчас подлетела служащая зоопарка и оперативно оттащила к кроликам, от греха подальше.
Сандалов в смежной комнате больше не предпринимал попыток нарушить тишину, и я искренне надеялась, что он просто утомился. Если же выстрелы — а я нисколько не сомневалась, что услышанные хлопки были именно выстрелами, — предназначались ему, то… Боюсь, в этом случае мне придется признать — затея с обезвреживанием Михал Палыча была глупой и бессмысленной, и вместо нее нужно было предпринимать другие действия по спасению своих жизней.
В подвале было холодно, и если поначалу я как-то не замечала этого, то сейчас меня потихоньку стала пробирать противная мелкая дрожь. Такими темпами Михал Палычу вовсе не понадобится предпринимать каких-либо действий для моей ликвидации, я и так отдам богу душу от холода. А ведь мысль, и я подумала, такой вариант наверняка пришелся бы моему мучителю по душе.
Только я успела подумать об этом, как послышался звук открываемой двери. Той, которая относилась к смежной комнате. Волна нервного возбуждения достигла пика, а затем плавно пошла на спад, и вследствие этого меня понемногу стало охватывать странное спокойствие, похожее на равнодушие к тому, как будут разворачиваться события дальше. Нет, конечно, я не приняла поражения, а продолжала упорно думать, ища возможный выход из тупика, и даже приготовилась совершить некоторые действия. Однако все это было каким-то машинальным, словно я выполняла хорошо знакомую отлаженную работу.
Прежде всего я оглядела комнату в надежде найти тайник, где мои сокровища — мобильник и диктофон — будут в относительной безопасности. Тайник нашелся в виде углубления в стене, в которое я и засунула сумку аккурат в тот момент, когда раздался скрежет открываемого замка. На сей раз скрипела дверь в нашу комнату, и мы с Виталием ожидали ее открытия, как грешники Страшного суда.
* * *
— Ох, ну и влезла ты, мать, в историю! — с не притворным, а вполне искренним возмущением наехал на меня мой товарищ с самого порога.
«Киря!» — отчаянно запела душа, а моментально успокоившееся сознание вторило ей: «Киря, родной! Ура!»
В дверном проеме возник мой верный приятель, а за ним виднелся еще один мужик, который, судя по всему, приехал с ним вместе. Однако Игоря что-то не наблюдалось, и мне это не нравилось. Поэтому первый вопрос, который я задала нашим спасителям, был в данной ситуации вполне естественным:
— Все нормально?
Они оба сухо и скептически усмехнулись. Киря махнул рукой: мол, сейчас не время, потом. И мы с Виталием наконец, смогли покинуть ненавистную темницу. В смежной комнате Сандалов все еще был прикован к трубе, причем в том положении, в котором я его и представляла: полулежа на полу и держа пристегнутую руку параллельно уровню земли. В глазах сквозил испуг — Киря и его товарищ не были знакомы Виктору Георгиевичу, и поначалу он не знал, как ему относиться к их появлению. Они же не спешили его успокаивать, поэтому до того момента, как мы с Виталием оказались на свободе, Сандалову пришлось оставаться в мучительном неведении относительно своей грядущей судьбы.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
