– Да ладно тебе, я же так выгляжу не каждый день. И вообще, я всем вроде бы довольна.
– Ключевое слово – вроде бы. Разве для того люди делают ринопластику, чтобы связать свою жизнь со скучным типом, который мечтает превратить тебя в банальную домохозяйку?! Клиника пластической хирургии – это обновление!
Последнюю фразу она выкрикнула так экспрессивно и громко, что в нашу сторону начали оборачиваться заинтересованные лица.
– Каждый поход в клинику – это обновление, возрождение, – понизив голос, проникновенно сказала она, – мы добровольно окукливаемся в гипсовый кокон, чтобы через какое-то время выпорхнуть сногсшибательными бабочками. Ты не спрашивала себя: зачем?
Я пожала плечами. Честно говоря, в последнее время я и сама много об этом думала. Моя ринопластика уж точно не была заведомо выношенным планом. Я привыкла относиться к ней как к импульсивному акту. Внезапному результату особенного расположения звезд и сложной игры гормонов. Просто наступил момент – и мне показалось, что новый нос сделает из меня новую женщину. В принципе так и вышло. Наверное, не приди я в клинику Каховича, ничего этого не было бы – ни посиделок в кафе с новыми подругами, ни унизительного секса с Георгием, ни знакомства с новым мужчиной, ни, как говорит тактичная Ксюша, изменения жизненных ориентиров. Я бы до сих пор продавала фаллоимитаторы в ночном магазине и от скуки встречалась с мужчинами без какого-либо обоюдного интереса.
Вопрос на засыпку: а когда я была более счастлива – когда беззаботно просиживала ночи среди секс-игрушек или сейчас, когда мои дни словно клонированы друг с друга? Может быть, Наташка в чем-то права, и раньше в жизни моей был хоть какой-то драйв…
– Посмотри на меня. У меня новая грудь и куча новых планов. Между прочим, девочки, я вчера встретила такого мужика, – ее глаза мечтательно закатились, – у него свой автосалон в Марь иной Роще. Красив, как племенной бык.
Ксения хмыкнула:
– Хорошее сравнение, очень возвышенное. А ты не задумывалась, что не все хотят племенного быка? Может быть, кому-то достаточно просто любимого мужчины рядом?
– Так если бы она его любила, я бы не говорила ничего, – развела руками Наталья, – но Алиса его не любит, совсем нет.
– С чего ты взяла? – опешила я, уверенная, что со стороны наши с Павлом отношения производят впечатление идеального романа.
– Я тебя насквозь вижу, – пожала плечами Наташка, – Георгия ты любила, Павла – нет.
– Что же я, по-твоему, рядом с ним делаю? Я изменила внешность, а потом изменила жизнь.
– Ты изменила внешность и собиралась изменить жизнь, – поправила Наталья, – но оказалось, что твой Георгий занят. И тогда ты, вместо того чтобы пойти вперед, зачем-то осела в искусственном мирке. И теперь старательно притворяешься счастливой.
Лирическое отступление № 4
ИСТОРИЯ О КРАСАВИЦЕ КАТЕРИНЕ, ЧЕТЫРЕЖДЫ ДЕВСТВЕННИЦЕ
У красавицы Кати был такой взгляд, словно она страдает нимфоманией в последней, неизлечимой, стадии. Иными словами – смотрела она так, как будто бы готова была немедленно, без реверансов и скомканного ритуала соблазнения, отвести объект созерцания за уголок и сексуально удовлетворить его по полной программе.
На один этот взгляд мужчины ловились, как караси на хлебный мякиш. А ведь в активах Катиных достоинств числилась еще и красота, настолько экзотическая, что к двадцати двум годам ей удалось самостоятельно, без чьей-либо помощи и протекции, вырваться в немногочисленные ряды счастливиц, успешно работающих на модельном поприще.
В Москве сотни модельных агентств – несколько монстров плюс бессчетные стаи крошечных аквариумных рыбешек, неизвестно за счет чего выживающих. При таком раскладе каждая вторая девушка с телосложением швабры и туманными амбициями имеет теоретическое право называть себя моделью. Однако на практике в огромном мегаполисе не так-то и много работы для фотогеничных див. Лишь единицы умудряются прилично зарабатывать, продавая свою красоту и свежесть фотообъективам разной степени престижности. Остальные – а их тысячи – прозябают на задворках, время от времени позируя для малоизвестного глянца, уныло вышагивая по импровизированным подиумам ночных клубов и вынужденно подрабатывая эскортом.
Катя была, конечно, не на самом верху – ее фамилия не была на слуху у «желтых» журналистов, ее лицо ни разу не появлялось на обложке «Vogue». Но на кусок хлеба с маслом (иногда с икрой) зарабатывала.
Ввиду вышеупомянутой мимической особенности знакомиться с приглянувшимися мужчинами Кате было проще простого. Один робкий взгляд плюс (для самых стойких) один взгляд подольше – и вот уже предмет интереса сам заворожено плывет в ее направлении.
В плотских удовольствиях Катерина себе, любимой, не отказывала. Да и был ли смысл – мужчины были ее входным билетом в мир закрытых вечеринок, дизайнерских бутиков, гольф-клубов, уик-эндов на яхтах – всего того, что самостоятельная девушка едва ли сможет себе позволить.
Катя давно потеряла счет своим мужчинам, но кажется, их общее количество перевалило за сотню.
И вот ей исполнилось двадцать два года. Казалось бы, самый расцвет шальной юности. Но для профессиональной модели возраст почти критический. Пора было определяться – либо остаться в профессии еще лет на шесть – восемь (как повезет), расталкивать локтями конкуренток, мыкаться по кастингам и периодически напиваться от страха, что на пятки наступают борзые тринадцатилетки с наглыми глазами. Либо вовремя уйти, придумать иное поприще для самореализации.
Например, удачный брак.
Была у Катерины подружка, Виктория. Познакомились они в агентстве шесть лет назад, когда обе были перепуганными начинашками с любительскими фотографиями в потрепанных папках и надеждой стать второй Синди Кроуфорд. Сдружились – как это бывает в их возрасте, – быстро и, казалось, навсегда. Они были похожи – обе не видели для себя иной карьеры кроме позирования, обе тщеславно мечтали об известности и больших деньгах, обе не брезговали принимать от случайных любовников приятные подарки и денежные подачки.
Так и шли по жизни – рука об руку, – пока Виктория вдруг не вышла замуж за преуспевающего мебельного магната. То была удивительная история совсем не в духе циничной Москвы. Они познакомились на новогодней вечеринке, где Виктория работала хостесс – провожала гостей за столики, наряженная в вульгарное одеяние стрип-Снегурочки. Серебряные трусики-стринг, шубка из страусиного пуха, меховая шапочка, из-под которой торчит фальшивая блондинистая коса, накладные ресницы… Не очень-то престижная роль для тщеславной фотомодели. Вика согласилась от безденежья – январь для модельного мира месяц мертвый, а за новогоднюю ночь платили по тройной ставке.
Сексапильной Снегурочкой живо интересовались гости клуба – каждый так и норовил ущипнуть длиннокосую за выглядывающую из-под трусиков розовую ягодицу. Мебельный магнат не был исключением. Под утро он пригласил уставшую, трезвую и злую Викторию за свой столик. Вику немного покоробил его тост: «В новогоднюю ночь каждый уважающий себя мужчина должен загадать желание, выпить шампанского „Crystal“ и трахнуть Снегурочку!» Тем не менее, когда на следующее утро протрезвевший магнат пригласил ее позавтракать в ресторане здоровой пищи «Органик», Виктория согласилась…
