Я прочел записку: «КАЖЕТСЯ, Я СКАЗАЛА ТЕБЕ — ВЫМЕТАЙСЯ КО ВСЕМ ЧЕРТЯМ». Написано было резким, размашистым почерком, который Кэрри приберегала исключительно для неудачных дней — облом с прической/мужем.
Подъехав к дому, я попросил таксиста подождать меня — и сейчас велел ему ехать в Хаунслоу.
По дороге мы остановились, и я купил «Миррор». Обычно я такое не читаю, но тут не смог устоять перед броским заголовком на первой странице «Джо и Бекк — суета вокруг резины. Эксклюзивное интервью с фотографиями, страница 4».
Повар Норман: «Уэнди, про меня в газете напечатали!» — завопил я.
Она поглядела через мое плечо на фотографию.
— А нож мог бы и опустить, — сказала она.
— Это орудие производства, милая, — объяснил я ей.
— Судя по тому, как ты им тычешь в репортера, не похоже, чтоб ты собирался морковку нарезать. А из-за того вон шмата мяса у тебя неприятностей будет до черта. Окружное здравоохранение как псы налетят, как только это увидят.
Ревность — очевидно.
— Что-то я твоей фотографии тут не вижу, — сказал я.
— Это потому что соображать я еще не разучилась. Так, а что, по-твоему, я должна делать с этими идиотскими футболками?
— Каждому заказавшему завтрак — одну бесплатно, — выдал я инструкцию, — и не забудь говорить, что «пробуешь» написано по американским правилам.
Грег Фуллер: Сенсационный материал начинался с фотографии Кевина, орущего на беспомощно торчащие из крыши машины ноги роллера. Я проклял достижения цифровых технологий — при таком высоком разрешении, каждую вздутую вену на багровом лице нашего режиссера можно было рассмотреть во всех деталях.
Фотографий было еще много. Не буду их описывать. Скажу лишь, что виденные мной раньше километры пленки с авариями на автострадах впечатляли куда меньше.
Да еще откуда-то взялось фото Ребекки, выбирающей бисквит, хотя она в этот день даже не показывалась. Они взяли ее фото из архива, на котором она была в бикини, и на компьютере наложили на тело эффект аллергической сыпи. Подпись в одну строку: «Ей бы „скорую“ сюда» — в любой другой день вызвала бы у меня улыбку. То, что они дали ей передышку, не став припоминать ее нынешнюю драму (ну знаете: корабль встречается с айсбергом; девочка встречается с мальчиком), было утешением, но очень слабым.
Кроме того, будто фотографии сами по себе были недостаточно разрушительны для нас, репортер постарался и настрочил несколько сотен тщательно подобранных слов. Заканчивал он фразой: «„Блэксток“? Лучше скажите — сток для смеха».
Все это занимало четвертую и пятую страницы. На шестой оказалось особое блюдо.
Ясмин Фиш: «Гордон Беннетт! — Отец подавился кукурузными хлопьями. — А я-то думал, это семейная газета».
Мама отобрала у него листы.
— Да это же совершеннейшее безобразие, — заявила она. — Ясмин, держись от него как можно дальше!
— На такие вещи надо отдельную лицензию выдавать, — согласился отец.
Я утянула газету и посмотрела на фотку, из-за которой они так сердились и раздражались. И не смогла устоять, чтобы не покраснеть. Мускулатура груди и живота Джо впечатляли, но внимание отца приковали не они. У Тайлера были точно такие же трусы от Томми Хилфигера, но они не лопались так, как на Джо.
Грег Фуллер: Заголовок над «эксклюзивным и разоблачительным» интервью с Джо гласил «ДЖО: РАЗМЕР ЗНАЧЕНИЯ НЕ ИМЕЕТ». Это было так же правдиво, как написать «ДЖОРДАН: ХОЧУ, ЧТОБЫ ПРЕССА ОТ МЕНЯ ОТСТАЛА» — фразу, которая была сказана на съемках пресс-конференции по прибытии на пятую за неделю премьеру.
Я надеялся, что на этот раз Макс, пробираясь по страницам газет от «ФТ» к «Миррор», будет так заворожен трехмерной моделью горного пика К-2 в трусах Джо, что пропустит весь пиар-разгром, предшествующий этому. На гораздо более вероятный случай того, что этого не произойдет, у меня был полный самоотвод: «К идее пригласить сюда „Миррор“ я никаким боком не причастен, Макс. Скажи спасибо нашему глубокоуважаемому клиенту». Хоть раз врать не придется.
Боб Булл: Я ехал на съемки, когда мне на мобильный позвонил Роджер Кнопф. Я бы не был специалистом в деле мультирегионального маркетинга, если бы не был всегда готов ко всему. Я убавил звук («Антология: REO Speedwagon — лучшие композиции») и ответил по хэндс-фри.
— Думаю, ты уже видел «Дейли Миррор»? — уточнил он.
— Родж, я в таком же бешенстве, как и ты. Я бы рекомендовал изъять это из наших графиков медиапродукции, которую предполагается получить в ближайшее время.
— Я и не предполагал, что наши расходы на рекламу идут еще и вот на это.
— Ну не совсем, но я намерен изложить им самым подробным и недвусмысленным образом, что если ситуация действительно обстоит так, мы с огромной радостью просто свернем этот проект.
— Вот что я хочу знать, Боб, так это кто, черт возьми, пустил бульварных писак на съемочную площадку, да еще дал им допуск во все помещения?
— Это я и намерен выяснить, Родж. Я вообще считаю своим личным долгом выяснить, что за игру затеяло наше рекламное агентство, когда пригласило желтую прессу.
Нэнси Старк: На ночь я положила мобильный заряжаться, не выключая, и разбудил меня его звонок. Я посмотрела на часы — половина восьмого. На экранчике телефона высвечивалось: «ГРЕГ ДОМ». «Ч-черт», — подумала я и врубила кондиционер на полную мощность. Я надеялась, что этот звук хоть как-нибудь сойдет за фон в машине, так что я могла утверждать, что еду на виллу, где торчат Пол и Шон.
Однако не стоило беспокоиться. Звонила Кэрри.
— Развлекаешься, да? — Я было подумала, что это шуточка, но ее голос звучал холодно.
— Ну вряд ли это можно назвать отдыхом, Кэрри, — ответила я, глядя на спящего рядом Дитера.
— Сука ты, — сказала она. Какие уж тут шуточки. — Как ты могла?! Я ведь думала, что ты мне друг, что я могу на тебя рассчитывать. А тут — это!
— Что это? — спросила я.
— Ты прекрасно знаешь, что, Лола, — до сих пор она никогда не называла меня так. — Знаешь, чем я всю ночь занималась? Я вспоминала каждый наш с тобой разговор. «Извини, Кэрри, Грег опоздает — он у клиента… Извини, Кэрри, совещание затягивается, к обеду его не жди… Извини, Кэрри…» — Я даже испугалась — до того точно она изобразила мой голос. — А я-то верила этому твоему вранью!
Черт. Она знала про Тодди.
— Мне ужасно жаль, Кэрри, — звучало жалко, да и было таким.
— Да иди ты в жопу. Жалость — это и близко не то.
— Я понимаю, как тебе сейчас больно. Мне нужно было что-то сделать, но я никак не могла заставить себя…
— Я не хочу этого слышать! Я хотела только чтобы ты знала, как я тебя презираю, — перебила она меня и швырнула трубку.
