У обеих не сложилась личная жизнь. Зато получились отличные дети. Я считаю, что это гораздо важнее. У Марички — дочка Наташа, хорошенькая, с фарфоровым личиком, ну такая красивенькая, приветливая, добрая, умная. Характер — ангельский. А у сестры Наташи — сыночек Тарасик.
Маричка и ее сестра Наташа уехали в Италию работать. Собственно, как и многие. Боже мой, если бы страна ценила своих людей… Я не знаю, как работала Наташа, уверена, что хорошо, но Маричка — это было чистое сокровище. До отъезда она работала в детском саду воспитателем. В ее группе были дети пяти лет. Она рассказывала о каждом как о величайшей драгоценности. Ну например, о девочке Соне. Маричка расказывала, мол, Соня пришла с опухшим носиком. Я спрашиваю у нее — Маричка говорит, и голос ее теплеет, — Сонечка, что случилось с твоим носиком? И Соня отвечает:
— Мине на палец села пчела (Маричка показывает свой палец, как это ей показывала Соня), я хотела посмотреть ей «в хлаза», то есть в глаза (Маричка подносит палец с воображаемой пчелой к своим глазам близко-близко и в этот момент ужасно похожа на маленькую пятилетнюю девочку, этим своим живым интересом и любопытством), я хотела посмотреть ей ув хлаза, а она испухалася и вкусыла меня.
Так рассказала Маричка о девочке Соне.
— Ты плакала? — обняла Маричка Соню.
— Трошки. А так — не, не голосыла. Бо она ж маааленька, а я вже большаааая…
Сонечка сложила пальчики, показывая, какая маленькая пчела, и потом привстала на цыпочки и потянула ручонкой вверх, показывая, какая она большая по сравнению с пчелой.
Маричка стала работать в своей группе по системе Монтессори. Раскладывала коврики, дети выбирали себе занятие. Маричка тягала эти коврики по группе как лодочки, но дети так увлекались, что не обращали на эти передвижения внимания. И как-то дети у нее получились все очень хорошие. Ну очень умненькие и добрые. И великодушные. Они до сих пор устраивают встречи выпускников детского сада «Солнышко» Это же невероятно! При том, что у них самих уже есть дети.
Обе, и Наташа, и Маричка, такие были необычные, я просто в них влюбилась. Они очень, ну очень любили свой город. И свою страну. Это потому, что они любили родителей своих, маму и рано ушедшего отца, прекрасного, доброго, красивого человека. Их родители тоже очень любили свое родное село. И страну любили. Как-то я сидела у девчонок в гостях, а Маричка говорит, что ей так нравится наша страна и ее Маричкина жизнь в этой стране, — ну пусть не так гладко, ну пусть не так складно, но я бы, сказала Маричка, я бы душу отдала, сердце бы отдала, лишь бы здесь у нас наконец дети и старики были бы счастливы и наша Родина нас бы понимала.
Но Родина — странная особа, которой Маричка пыталась несколько раз смело и запросто вручить в абсолютное пользование свое искреннее доброе сердце, имела Маричку в виду. Конкретнее, Родина отобрала у Марички зарплату и стала платить ей водкой — буквально. В детский сад привозили ящики с водкой и раздавали воспитательницам в день зарплаты. Маричка пожала плечами и в первом же эшелоне уехала зарабатывать на жизнь и на дочки Наташи образование в Италию. Следом за ней поехала и сестра Наташа. И стали трудиться они там горничными, сиделками. И хозяева итальянцы, в основном люди дружелюбные и открытые, их полюбили. Все было бы хорошо, если бы еще и дети были рядом. Но они, дочка Наташа и сын Тарасик, уже учились в университете. И вот летом Тарас, спортсмен-футболист, сдал сессию и пошел праздновать начало каникул с друзьями на реку Прут. А Прут коварный, изменчивый, река-настроение — за зиму изменил русло. Тарасик нырнул в, казалось бы, привычном месте и не вынырнул. Спасибо друзьям — они его искали под водой, ныряли и вытащили. С переломом пятого шейного позвонка.
Наташа примчалась домой немедленно, из Милана — в Киев самолетом, из Киева — такси. И сразу в реанимацию.
Врачи сказали Наташе:
— Готовьтесь.
А Наташа ответила:
— Еще чего! Сами готовьтесь, если вам надо!
И она, хрупкая, маленькая, нежная, почти девочка, обзванивала профессоров, сулила, умоляла, привозила на такси специалистов и консультировалась. Она сутками сидела в реанимации рядом с Тарасиком, держала его за руку и говорила ему, как она его любит. Наташа рассказывала мальчику, который дышал с помощью аппарата искусственного дыхания, душа которого витала где-то, в каких-то слоях, ища заступников в пути дальнем, неизведанном, Наташа рассказывала днем и ночью, как Тарасик родился, какие первые слова сказал, когда научился ходить, какие открыточки рисовал маме ко дню рождения, к Новому году, к Восьмому марта. Она говорила:
— И вот, Тарасик, мы с тобой приехали к морю…
— А потом, Тарасик, ты получил кубок за первое место…
— И вот, Тарасик, ты сказал: «Мамк, ты самая лучшая…» А я, Тарасик, как стала плакать! От счастья.
И все время напирала настойчиво на имя, да так, что сейчас, когда я описываю всю эту трагичную историю, когда я пишу имя «Тарасик», я начинаю сильней бить по клавиатуре, чтобы помочь тому Тарасику услышать маму. Она так часто повторяла «Тарасик», даже когда смертельно уставала и засыпала на стуле, она во сне повторяла, бормотала: «Тарасик», «Тарасик»…
К удивлению, к потрясению медиков, Тарасик пришел в себя и сказал: «Мамк».
Наташа, маленькая, щуплая, подняла санавиацию и повезла Тарасика в Киев на серьезную операцию. Тарасику заменили пятый шейный раздробленный позвонок на титановый.
Врачи говорили:
— Меняйте ваш стиль жизни. Мальчик не будет ходить.
— Еще чего, — ответила Наташа, — сами меняйте, если вам надо. — И повезла Тарасика в Саки на реабилитацию. И занималась им несколько лет, не давая просто так сидеть или лежать, массажировала, дергала, переворачивала. «Тарасик!» «Тарасик!» «Тарасик!» Он начал чувствовать руки сначала до локтя, потом кисти, а потом даже пальцы левой руки. Наташа вместе с ним ездила на сессии в университет, и Тарасик окончил пятый курс и получил диплом.
И все это время Маричка работала в Италии и отсылала сестре Наташе деньги на реабилитацию Тарасика. Потом Наташа увезла сына в Италию. Там ее ждали. Квартира, которую сняла Маричка, была приспособлена для инвалидной коляски. Друзья-итальянцы нанесли в эту квартиру тренажеров для Тарасика и подключили к его реабилитации благотворительные службы.
Недавно из Милана пришла лаконичная записка:
«Тарас стоит».
Это означало, что он сам встал на ноги. Что скоро, очень скоро он должен ходить.
Так какой же может быть конец света?! Не знаю, не знаю. Они заслужили долгой счастливой жизни, эти девчонки, Маричка и Наташа. С их добрыми сердцами, с их большими щедрыми душами. Которые не понадобились их Родине. Поэтому не может просто так случиться в их жизни обещанный Степашкиной, Нострадамусом и прочими конец земной жизни.
* * *
Который час?
Недавно гуляла вокруг большой престижной гимназии. Там, внутри, моя дочь в составе еще тысячи с лишним таких же старшеклассников сдавала американским преподавателям тесты. Наши старшеклассники любят сдавать тесты независимым зарубежным преподавателям. Причина одна — они честные.
