— Выбора нет, сэр, — пожал плечами лейтенант. — Надо отсидеться в «конуре».
«Конурой» на станции называли аварийное убежище, бронированный кожух возвращаемого с орбиты КЛА, который сам по себе защищал от высокоэнергетических протонов СП-100, да и устроили его глубоко во льду под командным пунктом и баками с горючим.
— Примите все меры, чтобы разместить как можно больше людей, — приказал полковник.
Американский персонал тут же повиновался и покинул контрольный пункт быстрым, дисциплинированным образом. Русские же переглянулись, а затем всем гуртом кинулись в противоположную сторону, к внешнему шлюзу и своим «Харьковчанкам».
— Стой! Куда?! — крикнул О'Делл, устремляясь за ними.
Однако к тому времени, когда он добрался до шлюза, они уже вскрыли как внутреннюю, так и внешнюю двери тамбура и были таковы. Снег ударил О'Делла в лицо, но тот, несмотря на временную слепоту, нащупал на ближайшей полке термокомбинезон, очки-консервы и варежки. Наскоро напялив защиту, он выскочил наружу.
Русские уже заводили моторы. О'Делл побежал к шеренге «Хагглундсов» и рывком распахнул дверь ближайшего вездехода.
— Куда их несет? Совсем спятили? — бормотал он, надеясь перехватить их по дороге. Еще не хватало, чтобы Йитс, Кович или ООН обвинили его в безвременной кончине русских.
Полковник уже засунул одну ногу в кабинку, как вездеход тряхнуло. Он посмотрел вниз, на лед, где в дюйме от его ступни зазмеилась трещина. О'Делл хотел закричать от охватившего его ужаса, но тут что-то агрессивно вцепилось ему в варежку. Нимрод, собака Йитса, выбивался из сил, пытаясь оттащить полковника.
— Тьфу на тебя! Пшел вон! — крикнул О'Делл, прыгнул в кабинку, но опоздал: Нимрод очутился в ней первым.
Под гусеницами раздалась целая серия громоподобных звуков. Полковник лихорадочно оглянулся и увидел, как неторопливо, наподобие откалывающегося айсберга, сползает база. Грохот перешел в гул, и он с ужасом отметил, что лед покрылся паутиной трещин.
Тает! Ледовый панцирь тает!
Навалившись на Нимрода, он рывком захлопнул дверь и бросил «Хагглундс» вперед. Гусеницы пробуксовывали, то и дело натыкаясь на расползающиеся глыбы льда. «Все, привет», — подумал он, когда от тряски сорвало половинку стекловолоконной кабины и она утонула в бурлящей воде. Вездеход бросало то вверх, то вниз. Когда он понял, в чем дело, то чуть не задохнулся от радости. «Плавает, будь я проклят! Плавает!» — крикнул он Нимроду, который в панике метался между сиденьями.
Русские же «Харьковчанки» шли камнем на дно, скрываясь под пузырящейся поверхностью ледяной воды.
О'Делл лихорадочно включил «дворники». Когда лобовое стекло немного расчистилось, глазам предстал ландшафт, который проще всего было уподобить фаршу из гигантской мясорубки. От всей ледовой станции «Орион» осталось только грибовидное, неторопливо расплывающееся в воздухе облако. На долю секунды в голову пришла дикая мысль, однако даже ядерный реактор СП-100 не содержал в себе той разрушительной мощи, свидетелем которой полковник только что стал.
От очередного толчка он вылетел с места и приложился головой о приборную доску. В черепе что-то треснуло, вездеход закрутился бешеным волчком, и все утонуло в темноте под отчаянный лай Нимрода.
20
Спуск
Час девятый
Грохот в алтарном зале П4 достиг такой силы, что Серена сама не могла расслышать, что именно вопит Конраду, который, остолбенев как статуя, растерянно вертел в руках скипетр Осириса.
— Назад верни! — истошно крикнула девушка.
Конрад послушно сделал шаг к алтарю, и тут пол под его ногами треснул. Взметнулся язык пламени, в один миг превративший полковника Ковича в угольки.
Конрад отпрыгнул от зияющей дыры, куда уже провалился весь алтарь. Все, что осталось от русского, взорвалось облаком золы и пыли. Обелиск свалился на пол.
Серена прыгнула было, чтобы его схватить, но не рассчитала расстояние и очутилась на самом краю. Несколько страшных секунд она балансировала над адской дырой, чувствуя, как жара опаляет ей щеки. Затем Конрад подхватил ее сзади под мышки и отдернул.
На какой-то момент Серене показалось, что в его руках она в полной безопасности, и она вскинула глаза, полные благодарности. Однако, не успев набрать в легкие воздух, вновь лишилась дара речи, когда ударной волной их обоих сбило с ног и покатило по залу. Обелиск заскользил по полированному камню.
— Держи! — панически крикнула Серена.
Йитс бросился спасать жезл. Увы, вибрации усилились настолько, что он подвернул правую ногу и свалился прямиком в огненный колодец, ухитрившись, однако, в последний момент уцепиться за край. Серена отчетливо видела кончики его пальцев, лихорадочно ощупывающие гладкий каменный пол.
Конрад подобрал обелиск и протянул руку Серене:
— Попробуй до него дотянуться!
Придерживаясь за крепкую руку Конрада, она опасно наклонилась над скважиной и с удивлением обнаружила, что Йитс все еще раскачивается над адской бездной.
Она понимала, что ей недостанет сил вытащить генерала, и потому крикнула Конраду:
— Я его дерну пару раз, но вылезает пусть сам!
Она уже почти дотянулась, как от очередного толчка труп Леонида скользнул в колодец. В падении мертвое тело ударилось об Йитса. Торчавшие над колодцем пальцы исчезли, и Серена услышала, как Конрад вскрикнул:
— Папа!
В следующий миг он уже отдернул ее от пропасти и сам заглянул внутрь. Он просто стоял словно парализованный, до сих пор не веря, что отца больше нет.
Девушка в панике огляделась. Сейчас зал непрерывно сотрясала крупная дрожь. Ей не хотелось уходить, но остаться и сгореть тоже не улыбалось. Поэтому она положила руку Конраду на плечо и сказала:
— Нет времени оплакивать тех, за кем мы вот-вот можем последовать.
Этих слов хватило, чтобы вернуть Конрада к действительности.
— Через несколько секунд зал превратится в паровозную топку, — сказал он, поднимая оставшийся после Йитса рюкзак и закидывая его за плечо. — Назад, в галерею!
Они побежали к внешнему коридору. Здесь грохот кажется уже не столь оглушающим, подумала она, следуя за Конрадом по длинному туннелю. Выбравшись в главную галерею, однако, Конрад почему-то остановился и посмотрел вверх.
— Пожалуй, тебе бы не помешало помолиться, да посерьезней, — сказал он.
— Конрад, что происходит?
— Думаю, П4 выбрасывает порцию тепла через свои колодцы, расплавляя лед снаружи, — ответил он. — А вода перерабатывается как раз здесь, внутри.
Она проследила за взглядом Конрада и прищурилась, пытаясь разобрать, что творится в конце галереи. Вроде какая-то тень колышется из стороны в сторону… Тут об ее щеку разбилось несколько водяных капель, и она поняла, что движется в их сторону.
