Впрочем, патрулей не было видно, так что Андрей решился высунуться подальше и посмотреть вниз. Задняя часть замка кончалась рвом, наполненным водой, но это мог быть и небольшой пруд. На нем просматривались контуры лодки. Круша с братом уже были там, внизу. Хотя Деляну был уверен, что они не могли его видеть, он кивнул им и отошел от окна. Пора собирать добычу и уносить ноги. Без колебаний направился он к сундуку, чтобы поднять крышку, но без особого удивления обнаружил, что сундук заперт.
Он попытался кинжалом сломать замок, но тот оказался на редкость прочным, так что пришлось прибегнуть к помощи меча. Если прочность сундука соответствовала ценности его содержимого, то там должно лежать целое состояние. Андрей три или четыре раза изо всех сил ударил рукоятью меча по замку, и механизм наконец с тихим скрипом поддался.
Примерно до половины сундук оказался наполнен золотыми монетами различного размера; тут же были два небольших бархатных мешочка с драгоценными камнями. На краткий миг у Андрея возникло искушение спрятать несколько монет. Если Як сдержит слово и ему удастся освободить родных Фредерика, то для обратной дороги им понадобится не только удача, но и деньги. И все же он решил не делать этого. Применительно к его ситуации это, скорее всего, было ошибкой, но не был же он, в конце концов, вором.
Андрей вытащил из-под мундира кожаные мешки, разложил в них содержимое сундука и старательно завязал. Мешки получились довольно тяжелыми. Он не был уверен, что они удержатся на поверхности воды, но надеялся, что Круша, а главным образом Як знали, что делают.
Андрей еще раз проверил узлы на мешках, потом подошел к окну и выглянул наружу. Прямо под ним два солдата шли дозором по городской стене. Они не особенно спешили, спокойно прохаживаясь взад и вперед, время от времени даже останавливались, чтобы посмотреть на город. Прошло немало времени, прежде чем они скрылись из поля зрения, и еще больше, прежде чем Андрей удостоверился, что они не собираются возвращаться.
Тогда он решительно бросил из окна первый мешок — так далеко, как мог. Лодки с Крушей и его братом не было видно, но Андрей не сомневался, что их взгляды сейчас прикованы к освещенному окну под шпилем башни.
Когда он уже хотел выбросить второй мешок, за спиной у него послышался шорох и тихий, но очень внятный голос произнес:
— Пока хватит, Деляну.
Андрей испуганно вздрогнул, выронил мешок и уже хотел вытащить меч, но заметил, что это Як, который вышел из-за бархатной гардины, где, очевидно, находилась потайная дверь.
— Як? — пробормотал он растерянно. — Вы с ума сошли? Что вы тут делаете? И почему… вы ничего не сказали о потайной двери?
Однако предполагаемый сообщник не отреагировал на его слова, а быстро прошел к лежащему без сознания часовому и присел возле него. Увидев, что солдат жив, он нахмурился:
— У вас слишком мягкое сердце, Деляну.
— Я о чем-то спросил вас, Як, — резко заметил Андрей. — Что вы тут делаете?
Что-то во всем этом никак не сходилось.
— Нам придется изменить наши планы. — Як указал движением головы на два кожаных мешка у ног Андрея. — Не выбрасывайте их, пожалуйста! Будет очень жаль, если и их содержимое погибнет, не правда ли?
— Проклятие! — вырвалось у Андрея.
Он сделал шаг по направлению к седому, но остановился. Его мысли путались. Что происходит? Что, черт подери, все это означает?
— Я же сказал: нам придется изменить планы, совсем немного.
Як вздохнул, вытащил из-под одежды узкий кинжал и… перерезал горло лежащему на полу солдату.
Глаза Андрея широко раскрылись.
Между тем Як встал, двумя шагами достиг двери и отодвинул засов. В тот же миг он нанес себе довольно глубокую рану на тыльной стороне ладони. Потом распахнул дверь и громко крикнул:
— Охрана!
Андрей выхватил меч и хотел броситься на него, но было уже поздно. Як отшвырнул кинжал и кинулся в сторону, махая раненой рукой. Помещение так быстро наполнилось солдатами в бело-оранжевых мундирах, как будто они были где-то поблизости и наготове. Да так оно и было! Андрей отпрянул к стене и сделал далекий сильный выпад, который, впрочем, не поразил никого из его противников, но на мгновение дал ему передышку. В отчаянии он искал пути к бегству — и не находил. Из коридора в комнату вваливалось все больше вооруженных людей, и Андрей теперь стоял один против доброй дюжины солдат, направивших на него мечи и копья. Хотя он и не боялся сражаться одновременно с несколькими противниками, все же такое преимущество было слишком большим.
Долю секунды он колебался, прежде чем положить меч перед собой на пол. Один из солдат подошел к нему и приставил клинок к его горлу.
— Отставить! — резко крикнул Як. — Не трогайте его! Он нужен мне живым!
Солдат опустил меч и поспешно сделал шаг назад.
— Так точно, господин! — сказал он.
Андрей растерянно посмотрел на Яка и повторил с недоумением последнее слово:
— Господин?
— Господин, — подтвердил герцог Констанцы.
14
Наверное, давно наступил день, а возможно, сейчас была ночь. Андрей не имел возможности отслеживать ход времени: в темнице герцога не было окон. С тех пор как возвели это строение, внутри утратили свою силу произвольно введенное людьми деление жизни на часы и минуты, равно как и вечная смена дня и ночи.
Единственным светом, который нерегулярно мерцал во тьме, был огонь чадящего факела где-то неподалеку от зарешеченного оконца в двери. Но это бывало редко, иногда на краткие мгновения, иногда на минуты. Андрей отказался от мысли найти какие-то закономерности в появлении и исчезновении света; и еще он перестал высчитывать, сколько времени провел здесь: получалось очень уж приблизительно — с ошибкой в несколько дней. Впрочем, это перестало его волновать: раз не было никакой возможности бежать отсюда, нечего было заниматься такими подсчетами.
А бежать было невозможно. Андрей сомневался, знает ли в точности Як Демадьяр, кого он заточил в тюрьму; герцог, видимо, был уверен, что речь идет об особо опасном преступнике. Андрея не просто бросили в самый глубокий и страшный карцер, ему сковали тяжелыми цепями руки и ноги, надели на шею железный воротник, прикованный к кольцу в стене. Цепь его была такой короткой, что Андрей не мог свободно сесть, не говоря уже о том, чтобы встать на ноги. У него давно притупилось чувство голода: за все время ему не дали ни крошки, ни глотка воды.
Спустя неизвестно какое время в дверном квадратном оконце возник мерцающий, скачущий свет. Однако на этот раз он не исчез, а, напротив, стал ярче; одновременно послышались чьи-то шаги. Возможно, это шел палач, который однажды уже приходил. Андрей не раз спрашивал себя, каким образом его казнят. Отсечение головы было самым желанным способом, но если отец Доменикус перед смертью сказал герцогу, что этот Деляну — колдун, то герцог, безусловно, велит применить более мучительный вид казни. Андрей слышал, что колдунов обычно сжигают и что это для них далеко не самая жестокая участь из всех возможных…
