— Ой!
— Прости! — Она пропустила меня вперед. Я вдруг стал побаиваться, что не найду дорогу.
— Куда теперь? — спросила Джина. Конечно, откуда ей знать, она ведь впервые в этом лесу. Я уже готов был признать свое поражение, когда слева от нас заметил знакомый подъем.
— Люк где-то впереди.
Мы двинулись дальше и через пару минут вышли на поляну, посреди которой был вход в туннель. Я опустился на колени и схватился за веревку.
— Смотри! — крикнула Джина. Я посмотрел туда, куда она показывала, и увидел клубы черного дыма, поднимающиеся над островом. Они шли от исследовательского центра.
— Умно, — сказал я. — Сначала он запечатлевает себя на фотографиях для будущих поколений, а потом сжигает трупы.
— Снимков у него нет, — ответила Джина, поглаживая камеру. — Зато они есть у меня.
Я улыбнулся.
— Ну, они нам не пригодятся, если мы не выберемся с острова.
Мы вместе подняли крышку и бросили ее на траву.
Я стал осторожно спускаться по грубо сколоченной лестнице. Туннель оказался около семи футов в высоту, и я бы спрыгнул с последней ступеньки, будь у меня две здоровые ноги, но вместо этого я аккуратно ступил на мягкий, поросший мхом пол. Тут и там валялись засохшие листья и сверкали лужицы. Пахло стариной и сыростью. Значит, туннель прорыли уже давно.
— Закрой люк, — велел я Джине.
— Ладно.
Я услышал, как она пытается поднять крышку.
— Не могу. Застряла.
— Ладно, брось ее. У нас нет времени.
Вскоре Джина уже стояла рядом со мной. Вокруг полная темнота — хоть глаз выколи.
— Пойдем. — Я пошел, однако через несколько шагов остановился. Мне вовсе не хотелось снова споткнуться и повредить вторую ногу.
— Фонарика у тебя, конечно, нет.
— Нет, — отозвалась Джина.
— Черт!
— Извини.
— Ты ни в чем не виновата… — Тут до меня дошло: — Постой, зато у тебя есть фотоаппарат!
— И?
— Вспышка у него работает?
— Конечно.
— Тогда пошли. Будем освещать дорогу ей.
— Отличная идея! — Она подняла камеру и подошла ко мне.
Джина шла первой, время от времени щелкая вспышкой. Мы быстро продвигались вперед, пока не набрели на большой круглый зал. Пленка в фотоаппарате подходила к концу, но вспышка еще работала, и я попросил направить ее на стены. К моему удивлению, на потолке я заметил нечто вроде люка. Свет вспыхнул снова, и мы оба четко увидели крышку, а под ней — ряд ступенек, высеченных прямо в камне.
— Наверно, они ведут в дом, — предположил я. — Пошли отсюда.
Джина снова щелкнула камерой, и мы уже было двинулись дальше, когда прямо над нашими головами люк распахнулся, и внутрь проник лунный свет, а вместе с ним — дуло дробовика. Я застонал.
— Я вас вижу! Ни с места, или пристрелю обоих!
Джина выругалась, я только опустил голову и вздохнул. Это никогда не кончится! — подумалось мне. Никогда.
Матер осторожно сошел по лестнице, не опуская оружие. Волосы его были вымазаны грязью, лицо побледнело и осунулось. Фонарик он держал под мышкой, а дробовик сжимал обеими руками. Как и мне, ему крепко досталось этим вечером. Он был похож на вампира, умирающего от голода.
— А вы уж было подумали, что легко отделались, да?! Со мной такое не пройдет. Вас ждет мучительная смерть.
— Где комар? — Джина злобно сверкала глазами.
— Она сейчас немного занята. Ничего, потом я и с ней разберусь.
— Вряд ли. Скорее она разберется с тобой. Если одолеет стрекозу.
— О стрекозе я тоже позабочусь, не волнуйся. Тьен Тай — слабак. Иначе он уже давно бы испортил нам все удовольствие.
— Не будь так уверен.
— Ты ничего не понимаешь! Совершенно ничего. Жаль, операционной больше нет! А ведь какие у меня были планы! — Затем Матер обратился к Джине. — С тобой, юная леди, я бы провел не менее интересный вечер, не вмешайся твой дружок-невежа. — Он улыбнулся. — Ну, неважно. С этой штукой, — он помахал дробовиком, — тоже можно поразвлечься. Но хватит разговоров. Поднимайтесь, живо!
Мы просто не могли поверить в происходящее — уже почуяв запах свободы, мы снова оказались в плену у Матера. Удача, похоже, окончательно от нас отвернулась.
Люк вел прямо в ненавистную мне гостиную. Матер приказал нам встать у камина. Гангской Красной видно не было, и я с облегчением подумал, что ей к нам не попасть, — все окна и двери закрыты.
— Ну, кто первый? Журналист или фотограф? Дам принято пропускать вперед, но как фотографу ей, вероятно, хочется насладиться зрелищем столь близкой смерти. Верно?
— Пошел к черту! — крикнула Джина.
— Ему недалеко идти, — подметил я, а потом заговорил с Матером: — Только ты тут здорово напортачил, знаешь ли. Скоро на остров приедет полиция.
— Да, об этом я знаю. Но поверь мне, они не обрадуются тому, что приехали. Вот успокоится Госпожа, и я уговорю ее вернуться к нашему прежнему плану.
— Это к какому же?
— Мы их убьем.
— Всех?! — Джина не поверила своим ушам.
— Сколько сможем, столько и убьем. Надо полагать, немало, учитывая смертельный укус Госпожи и убойную силу дробовика.
— Ты точно псих, — буднично произнесла Джина.
Матер рассмеялся.
— А вы слишком субъективны. Еще не известно, кто из нас троих псих.
— Да нет, в нашем случае известно, — вставил я.
— Все, довольно болтовни. Приступим.
В этот миг из темного угла гостиной донесся какой-то странный звук — мы с Джиной дружно повернули головы. Матеру тоже стало любопытно, но он боялся выпустить нас из виду. Звук напоминал натужное гудение крошечного мотора, который, выбиваясь из сил, продолжает работать. Секунд через десять гудение прекратилось. Мы услышали мягкую вибрацию — биение тонких крыльев. Матер старался не показывать страха, но я был уверен, что он до смерти перепугался, и на то имелась веская причина. Звук явно исходил от одного из насекомых, а Матер сейчас был не в ладах с обоими. Он затрясся от ужаса.
— Ну, теперь-то ты точно влип.
— Может, и так, — пробормотал он. — Только сначала я расправлюсь с вами.
Матер поднял дробовик. Я зажмурился.
В эти секунды, которые могли оказаться последними в моей жизни, я молился. Молился быстро и горячо, просил, чтобы кто-нибудь помешал этому выродку и спас нас. И вместо выстрела услышал жужжание. Открыв глаза, я увидел, как что-то гладкое и серебристое пулей вылетело из угла и врезалось в голову Матера, а потом снова скрылось в тени. Матер мог от неожиданности спустить курок, однако этого не произошло. Он резко развернулся и стал водить дробовиком из стороны в сторону, напрасно пытаясь прицелиться. Наконец, он словно что-то заметил и обернулся к окну.
