— Что там написано, папа? — спросила Адель, допев очередной куплет последнего хита «Вирджин Мэри», «Найти свет на своем пути», и тут же затянула следующий.
— Слов, прямо скажем, негусто. Одно только «Извините». Но в конверте еще что-то… Ух ты, черт!
— Что такое?
— Полин, иди сюда немедленно!
Я поплелась к мужу, непроизвольно пожимая плечами и рассеянно думая: «Ну вот, теперь у меня еще и нервный тик приключился».
Увидев, ЧТО Пьер держит в руках, я уронила плечи сантиметров на двадцать ниже их обычного положения, да там и забыла.
Евро. Куча евро. Возможно, сотни евро. Какие-то странные, фиолетового цвета купюры — такие обычно показывают в сериалах о русской мафии.
— Сколько там? — шепотом спросила я.
— Сейчас досчитаю. Тридцать. По пятьсот. Пятнадцать тысяч. Полин, очень достойные колумбийцы оставили нам пятнадцать тысяч евро в качестве извинения. Так я это понимаю.
— Мило. Будет на что отремонтировать прихожую. — Я успела хлопнуть в ладоши, прежде чем хлопнуться в обморок.
В себя я пришла, потому что мой мозг переварил информацию, и образы сложились в единую, четкую и ясную картину. Многочисленные чемоданы семейства Агилар. Костюм Консуэло, явно не от Zara. (Marni? Prada? Chloe?) Бесконечные походы «в префектуру», где она проводила дни напролет, в то время как ее муж даже не пробовал найти работу. Полное отсутствие информации о прошлом семьи. Неприятности Поля. Замкнутое лицо Жозефины во время разговора в ванной. Колумбия. Куча банкнот. Наркотики.
Только не это. Я открыла глаза и медленно произнесла четыре слова: «Eli, Eli! lama sabachtani».
Не прошло и двух минут, как в дверь позвонили.
Идя открывать, я знала, что сейчас будет.
Они вошли. Пятеро. Вежливые, безлико одетые. Они не удивились царившему в квартире разгрому. Они обыскали все углы и закоулки. Через десять минут они обнаружили пятнадцать тысяч евро и немножко травки у Поля под матрасом. В ответ на наши объяснения они вежливо улыбались. Так, так, понятно, мы едва знали семью Агилар. Шапочное знакомство? И те не были нашими друзьями? Мы «из гуманитарных» соображений согласились принять в дом семью из четырех человек? Всего на две недели? И мы понятия не имели, что скрывались они от одного из колумбийских наркокарателей? Порекомендовала нам их Жермена Крике, наша знакомая, которая сейчас… задержана полицией? Вот как? Очень интересно…
Потом они пошутили — мол, пытаться обмануть наркоторговцев так же опасно, как морочить голову французской полиции, — и забрали Пьера, как главу семьи, за пособничество. Больше всего их опечалило, что, приди они на пару часов раньше, не упустили бы саму Консуэло. Вот ведь непруха. Выслеживали ее неделю, а взять никак не получается.
Когда полчаса спустя у нас зазвонил телефон, я так и не смогла до него доползти. Трубку взяла Адель, и я с ужасом заметила, что дочка перестала весело подпрыгивать на ходу. На ее милой мордашке отразилось недоумение, и она, пожав плечами, передала трубку мне:
— Что-то про бабулю. С тобой хочет поговорить какой-то дяденька из Флери-Мерожи. Это ведь не сайт в Интернете?
Я закрыла глаза, надеясь, что они слипнутся навечно. Даже в самом страшном сне мне бы не приснилось то, что я услышала:
— Я говорю с мадам Орман-Перрен? Это Жан-Жозеф Гуа, заместитель начальника службы безопасности тюрьмы Флери-Мерожи. Вы можете срочно приехать в Эссон? Не беспокойтесь, это не по поводу мадемуазель Мари-Анж Леприор. После вашего столкновения у нее участились нервные припадки, и мы перевели ее в больничный блок. Дело в мадам Орман. Она ваша мать, не так ли? Эту даму только что задержали за владение холодным оружием. Мари-Анник Орман пыталась устроить побег заключенному.
День тридцать девятый
Рожденные вчера, мы ничего не знаем, и наша земная жизнь проходит, как тень.
Книга Пророка Иеремии
— Одно задержание угнетает, два задержания изматывают, три задержания разрушают нейроны, ля-ля-ля-ля-ля-ля, — пропела я в трубку.
На другом конце провода мэтр Фредерика Лакот-Деро, известная адвокатесса по уголовным делам, смущенно молчала. Может, потому, что я фальшиво пела? Или три звонка за сорок восемь часов от одной и той же клиентки по поводу трех разных дел — это перебор?
Прежде чем повесить трубку, она дала мне единственный совет:
— Не впадайте в панику, это еще больше запутает ситуацию, и без того не слишком ясную. Лучше проанализируйте все, что произошло с вами и вашими близкими за последние несколько недель. Запишите позитивное и негативное в две колонки.
Что я и сделала. За двадцать минут исчерпывающий список потерь был составлен. Я взяла лист формата А4 и провела вертикальную черту. Наверху левой колонки написала:
ОТРИЦАТЕЛЬНЫЕ МОМЕНТЫ
— Мама: задержана за пособничество заключенному при попытке побега из тюрьмы Флери-Мерожи.
— Пьер: задержан за пособничество наркоторговцам и хранение наркотиков.
— Жермена: задержана по подозрению в убийстве.
— Поль: может быть исключен из колледжа и выдан полиции как наркодилер.
— Адель: до самых косичек влипла в секту скаутов, фанатка религиозной рок-группы «Вирджин Мэри» (влюблена в певца-семинариста Жана-Батиста Ле Плуермека).
— Афликао: подавлена после разрыва с сорокалетним женатым наркоторговцем. Возможно, бросит работу, не дожидаясь окончания учебного года?
— Пиррус фон Зиттенштайн цу Уберхофф, он же Прут: находится в состоянии глубокой комы.
— Матильда: рассталась со своим трейдером-охотником. Даже не беременна. Не желает со мной общаться. Никогда в жизни. «Лучше сдохну» — так она выразилась.
— Двуглавое начальство: возможно, будет уволено из-за моей статьи. Говорят, что «удручены моим безответственным отношением к делу». И, что самое ужасное, «ты так нас огорчила, что и представить себе не можешь».
— Семья Перес Агилар: где-то в бегах, с бабками и/или наркотой. Их сын Адольфо потенциально опасен, но не проходит лечения, предписанного одним из лучших детских психиатров.
— Мари-Анж Леприор: отправлена в психушку, после того как я навестила ее в тюрьме.
— Я, ПОП: потеряла работу, довела семью до развала. Прямо или косвенно виновата в 90 % вышеупомянутых несчастий. Единственное, что никоим образом нельзя вменить мне в вину, — это убийство Жерара Фавруля, бывшего любовника Жермены Крике. С другой стороны, имей я здравомыслия хоть на два су, поняла бы: с этой женщиной не все в порядке. Самым жалким образом провалив миссию, возложенную на меня Богом/Карлом Лагерфельдом, собираюсь в ближайшее время составить компанию Иоанну Павлу II, а также Франсуазе Жиру, причем навечно.