Сон Аллена Гинзберга о Тибете (август 1960-го):
Еду в автобусе мимо холмов. Это тибетская граница; местность похожа на усыпанную драгоценными камнями зеленую Ирландию в кольце холмов – видим группу лам в красных одеждах, всего их человек десять, поднимаются на вершину холма, где из земли торчит шест, ламы поклоняются солнцу, творят безмолвные церемонии – я взволнован, мне любопытно – наконец мы встретили настоящих волшебников – хочу с ними общаться – прочие члены группы тоже не против – настропалились чтобы лидер одной из групп лам попил с нами чаю хотя он и против и возражает забавно повторяя «Занят занят я занят» а мы просим его провести церемонию предсказания будущего – я эгоистично повышаю голос, бормочу мол я прочел «Книгу мертвых» а он меня игнорирует. Он вращает молитвенные колеса и разражается длинной речью будто он (будучи рыжеволосым приветливым европейцем) готов набить на машинке наши рукописи если мы на том настаиваем и если нам любопытно то что мы видим…
– Да ответили телефонные провода у вас осталась одна минута, странный случай для Нью-йоркского офиса Иберийской компании «Транспасифик», но раз он под знаком Четвертой звезды то будет повторяться если уже не повторился, и что важнее деревянный Цветок Руссо это отличный образ, для получения дальнейшей информации ознакомьтесь с котировками акций и… – и так оно продолжается примерно в одном и том же режиме – по-моему священник настраивается на некое сообщение в коде которое может длиться бесконечно долго, и каждый раз как он присаживается дабы вознести свои магические молитвы, проделывает вот что: включается в бессмысленные – или же загадочные – сообщения приходящие к нему на приемник в мозгу – вот только откуда? Как он в этом похож на Берроуза!
Он покидает нас и уходит обратно в монастырь через большую дверь проходит в зал в магическом современном убранстве – я иду следом желая поговорить, хочу спросить про Берроуза – но он проходит вовнутрь, а мне дает пинка страж в черном шелковом одеянии.
Однако я не ухожу и околачиваюсь поблизости, настаивая что у меня особое мистическое и срочное дело к агенту – а потом просто вхожу…
– Что ж намерения у вас вполне могут быть благие, но вы настолько – упрямы, впрочем это ваше дело сами разбирайтесь – Итак что вы имеете предложить?
– Большую глубину галлюцинации мадам. …Глубина уже расширена до слоя Сна внутрь Сна приобретает космические масштабы и я понимаю что я попал прямо на тайный Тибет, тайный потому что это место для настоящего в Разуме, универсальное, населенное духами лам из сансары которые ко мне настроены вполне дружелюбно и готовы помочь. Однако факты насчет себя признавать не спешат, хитруют, и Билл им не нравится…
– Мы совсем не одобряем его открытых методов – это же тайная доктрина.
– Да к черту, – говорю я, – у вас тут что, тайное общество? Ведь сколько людей хотят знать что в мире творится…
– Не пройдете ли за мистером Ламой в кафе? Иду за ним по коридорам и думаю может это
(принятие пищи) всего лишь обман чувств призванный сбить меня с толку или же побочная галлюцинация – но все равно приступаю к еде – на маленькой тарелке передо мной кекс из гашиша и нарезанное ломтями сырое мясо неизвестной рыбы или редкой птицы – бросаю грязные куски птичьего мяса обратно на тарелку – на самом дне мясо присыпано пылью…
– Я точно должен был есть? – спрашиваю на обратном пути…
– В принципе нет, – говорит провожатый, – но дело ваше.
– Тогда зачем отдаете мне прямые распоряжения? – спрашиваю я.
На полу замечаю трубы, в подсобке куча стройматериалов и ящики – кажется снабженные ярлыками: «Уходящие минуты – готовы к употреблению» и «Вырезать и наклеить на Стену»…
Ага! Вот где Билл черпает идеи – он определенно побывал тут. «Да, – говорит провожатый, – он здесь был и в каком-то смысле по-прежнему тут хоть и действует в Европе».
– Здорово, замечательно.
– Не так быстро вам еще чувство странного преодолевать – впереди ужасы, которые скоро начнутся.
Уже жалею что вкусил местную пищу меня сейчас вырвет – Но я покажу умение контролировать свой желудок которому научился на опытах с айяваской…
Возвращаемся в главное помещение и провожатый сообщает: «А теперь в путь…»
И нас переправляют обратно на Запад – достало…
Булыжные сады
Булыжные сады
Памяти моей матери и отца
«Нам никогда увидеть не успеть,
Что дали те, кого забрала смерть»
– Эдвард Арлингтон Робинсон,
«Муж Фламонде»
1920-е годы, Першинг-авеню, Сент-Луис, Миссури… трехэтажные дома из красного кирпича, спереди – газоны, сзади – большие сады, высокие деревянные заборы увиты плющом и вьющимися розами, в дальнем углу прячется зольник, и никакой тебе ассенизации.
Река Святых отцов в те времена радовала глаз и обоняние, хотя для неподготовленного зрителя это было то еще удовольствие. Громадной сточной канавой извивалась она через весь город… Помню, в детстве мы с двоюродным братом любили стоять на заросшем берегу и наблюдать, как из канализационных люков в желтых потоках выплывают говняшки.
– Зырь, опять кто-то обосрался.
Летом воздух был пропитан вонью говна и угольного газа. Ядовитые миазмы, пузырями вырываясь из мрачных глубин, туманом стояли над водой. Лично мне запах нравился, но местные крестьяне угрюмо возмущались, требуя как-нибудь решить проблему: «У меня дочери барахтаются в сранье по самую развилку. Вообще, мы в Америке, или где?»
А я не хотел ничего менять. Так прикольно было сидеть на заднем крыльце, и в свете заходящего солнца пить апельсиновую газировку… с реки, текущей прямо за нашим садом, голубым туманом поднималась вонь угольного газа. Начитавшись Теннесси Уильямса, однажды я вообразил, что ко мне в гости заглянула учительница, старая дева, которая откармливает крокодилов и выпускает в реку, пожирать ассенизаторов. У нее в подвале как раз подросла злобная зверюга пяти футов в длину, по кличке Лапочка – удачное имя для того, кто защищает твой образ жизни.
– Как же я их ненавижу! – воскликнула она. Раньше я от нее подобных слов не слыхал. Она же, не замечая моего изумления, продолжала: – Эти мерзкие ассенизаторы так и норовят сунуть нос ко мне в зольник. – В саду летали светлячки, пахло гардениями и нечистотами… внезапно она схватила меня за руку. – Мы просто обязаны спасти нашу реку. Домашним питомцам нужна привычная атмосфера.
Сцепив ладони, она возвела очи к потрепанным звездам.
Но почитай все жители города вырядились чисто копы, громадные банды горожан наводят свой порядок, с собственными тюрьмами и судами. Вот полицейский, он вышел в отставку и поселился на ферме. Душа его горит. Ему не сидится на месте. Схватив значок и пистолет, он выбегает на улицу, а там дефилируют нарядные граждане. Дело происходит, скажем, в Палм-Бич, Ньюпорте, Саратоге, или Палм-Спрингс. На глазах у старика разворачивается сущий вестерн. Бандиты грабят банк. С убийственной точностью он открывает огонь. Президент банка со стоном падает на тротуар. Шесть пуль – шесть трупов. Мэр собственноручно поздравляет ветерана. А кто это стоит по правую, ампутированную руку президента? Не кто иная как его лощеная дочка. При виде ее слуга закона чувствует непривычную робость, он по-щенячьи улыбается, как Гэри Купер в роли очаровашки-миллионера.
