Книга Двум смертям не бывать - Наталья Шнейдер

Неделю после отъезда брата Рамон просидел что медведь в берлоге — носа никуда не высовывая. Вызов к герцогу оказался совершенно неожиданным. Вроде в городе не происходило ничего совсем уж из ряда вон — сплетни его люди приносили исправно, почесать языком солдаты любят не меньше, чем женщины. Да и правду говоря, какие еще у них развлечения, кроме выпивки, сплетен и баб? Словом, случись что, он бы знал — но ничего не происходило. Город затих, точно так же приходя в себя после страшного боя, ведь не было дома, где не потеряли бы если не родича, то друга.

Герцог принял его наедине, и Рамон в который раз про себя подивился оказанной чести. А может, просто господин до сих пор видел в нем оруженосца, потому и не церемонился. Указал на стоящую у стены лавку, сам, как это уже не раз бывало, опустился на ступеньки тронного возвышения.

— Примешь лен, — начал он с места в карьер. — Через день поедешь с моим человеком, расставите межевые вехи.

Признаться, Рамон давно ждал чего-то подобного. С той армией, что осталась, много не навоюешь. Оставлять людей на службе тоже выходило накладно — ведь собравший армию сюзерен обязан был платить своим вассалам, если их служба продолжалась дольше сорока дней — а времени прошло куда больше, и наверняка содержание армии влетало герцогу в немалые суммы. Оставалось либо распустить людей по домам, оставив себе лишь город и ближайшие окрестности, либо раздать земли, сняв с себя и содержание армии, и заботу о защите владений. Теперь оборона лена станет заботой самого ленника.

Рамон отогнал недостойную мысль о том, что возвращенные Эдгару деньги сейчас бы ох как пригодились. Впрочем… Матушке придется вернуть наследство, иначе он обнародует эту историю. До крайности дело не дойдет — мать побоится потерять репутацию добродетельной вдовы. Он полагал, что просто гневное письмо ничего не даст, матушка если упрется, так хоть кол на голове теши, а скандала не хотелось. Но, пожалуй, выбора не остается. Оброк с лена когда еще соберешь, да и драть с крестьян три шкуры себе дороже — не взбунтуются, так разбегутся. Где их потом, в Кадане, что ли, разыскивать? А земли в Кадане много, куда больше, чем на родине, причем, говорят, на западе полно земель считай ничьих, леса непролазные, это тебе не дом, где с обжитого места снимешься — по миру пойдешь. Конечно, просто так крестьянин с земли не уйдет, хозяйство опять же, но если людей до края довести, они на все способны. Так что оброк — небольшая подмога, а денег нужно будет много. Войско нанимать, прислугу в замок, который еще отстроить нужно и обставить — впрочем, бог с ним, с «обставить», успеть бы выстроить да обжить, да с хозяйством разобраться так, чтобы наследник жил — не тужил. Постой…

— Лен наследный? — поинтересовался Рамон.

— Конечно.

— Прямых потомков у меня нет. — Дома земля переходила к старшему на тот момент мужчине рода, но здесь от сеньората толку мало. — Право ожидания отдай Хлодию.

— Вот как? — Герцог поднял бровь. — Объясни. Он же мальчишка. И простолюдин.

— Получит лен — перестанет им быть, — хмыкнул Рамон. — Наши предки так же начинали. Смотри: сыновей у меня нет. Если оставлять землю детям Авдерика — прока не будет, тебе ведь нужно, чтобы их обороняли и чтобы было кого призвать, что случись. А случится наверняка, война не закончена и, сдается мне, долго еще не закончится. Я думал об Эдгаре — но он ничего не смыслит ни в том, как управлять замком, ни в военных делах, да и вообще мечтает лишь об одном — вернуться в столицу к своей науке.

— А оруженосец, значит, смыслит.

— Отец оруженосца смыслит — считай, всеми знаниями о том, как управлять замком, я ему обязан.

— Мальчик будет царствовать, но не править?

— Поначалу именно так, — кивнул Рамон. — Ну и я подучу, сколько успею. Времени мало, но Бертовин после меня справится. А там парень выслужит рыцарство…

— Думаешь, выслужит?

— Уверен. Если ты специально не упрешься.

Герцог усмехнулся:

— Я, может, и не очень хороший сюзерен, но палки в колеса достойному юноше вставлять не буду. Заслужит — станет рыцарем. Кстати, слышал — дома король собирается объявить, что теперь для посвящения особые заслуги не нужны. И без того многие знатные юноши увиливают от рыцарского звания.

— Почему? — искренне удивился Рамон.

— Не желают принимать на себя сопутствующие званию обязательства, — скривился Авгульф. — Подумать только, до чего молодежь опустилась…

— Скажи еще «вот мы в их время»…

Герцог расхохотался.

— Действительно. Вернемся к нашему юноше. Если он окажется достоин, получит рыцарское звание. Женится на девице из какого-нибудь обедневшего рода — и потомки унаследуют лен уже как люди благородного происхождения. Хотя коситься все равно будут долго.

— Пусть косятся. А благородная кровь у них с Бертовином и без того.

— Ну да. — Герцог фыркнул. — Вы же незаконнорожденных тоже считаете потомками своего рода.

Он помолчал, обдумывая.

— Хорошо, пусть так. Значит, лен твой. Право ожидания у Хлодия… придется тебе искать другого оруженосца. Можешь идти.

Вернувшись, Рамон позвал Бертовина.

— Скажи, у тебя уже есть на примете кто-то, кто заменит наших?

— Да не то чтобы… — покачал головой Бертовин. — Сам же знаешь, если люди хороши, они господина уберегут. Так что среди тех, кто сейчас свободен, большей частью молодняк недоученный. Оно, конечно, прямо сейчас наверняка воевать не пойдем, а ну как понадобится? И куда с такими?

— Приводи. Воевать не пойдем, а людей нужно будет много. Чтобы копье восполнить и на гарнизон замка хватило.

— Лен пожаловали, значит, — догадался Бертовин. — Хорошо, приведу, посмотришь. Будет хоть, чем заняться, а то от безделья рехнуться впору.

— Не рехнешься. Дел будет невпроворот, это я тебе обещаю. Еще: на этот лен есть право ожидания. Так что когда я буду мертв, люди присягнут новому владельцу замка. А ты останешься ему помочь.

— Это приказ?

— Нет.

— Тогда почему ты так уверен, что я останусь помогать новому господину? Дома тоже дел будет невпроворот — из господ только бабы да дети. Да и копье я собирался увезти.