2
Вот так Попрыгунчик пережил свое первое перерождение.
Помещенный в пресноводный пруд с поросшими травой берегами, он лежал, не в силах опомниться. Эти странные существа, что выхватили его из ила в самый разгар битвы, вскоре бросили его в пресную воду, а сами тотчас удалились. (Попрыгунчик, обняв Октавию за талию, наблюдал за Октавией на плоском экране. «Отныне тебе придется выживать в одиночку, попрыгунчик!»)
Собравшись с остатками сил, Попрыгунчик подплыл к краю пруда и спрятался среди стеблей каких-то растений. Интересно, съедобны ли они? Собравшись с духом, он попробовал их на вкус. Нельзя сказать, чтобы это было очень вкусно. Впрочем, и вода здесь какая-то не такая, да и воздух тоже. Здесь все какое-то не такое. Это не его мир. Внутренний голос подсказывал ему, что здесь ему не место...
Внезапно Попрыгунчика охватила какая-то вялость, сонливость. По всему его телу, от носа и до хвоста, разлилась усталость, внимание притупилось.
А еще его накрыло облаком. Попрыгунчик знал, что такое облака. Они приносили с собой тень и дождь. Но это облако было какое-то не такое. Оно состояло из попрыгунчиков. Миллионов и миллионов ему подобных. Или нет, это был один попрыгунчик. Но зато какой огромный! Настоящий исполин, Отец и Мать всех других попрыгунчиков. И он, одинокий и потерянный Попрыгунчик, тоже был его частью. Он ощущал, что все его существо словно растворяется в этом облаке, сливается с ним, превращается в единое целое.
Вместе с тем, хотя он и чувствовал это свое слияние с облаком, одновременно ощущал, как их тянет в разные стороны. Облако поплыло дальше, вырвавшись куда-то прочь из-под него. Нет, это он сам отрывается от этого облака-попрыгунчика, утрачивает свое родство, свое единение с ним, со своими собратьями. Место разрыва болело как в прямом, так и в переносном смысле. Казалось, будто неведомая сила раздирает его пополам, но потоки воздуха увлекают его дальше.
И тут появилось еще одно облако. Отчаявшись, Попрыгунчик устремляется ему навстречу – или это облако само движется к нему?
Они сливаются.
В пруду, посреди водорослей, Попрыгунчик начинает менять свою форму.
Хвост его удлинился и сделался толще. Плавники исчезли, а на их месте выросли конечности, оканчивающиеся острыми когтями. Когда-то гладкая и скользкая кожа покрылась пластинами и чешуей. Нос удлинился, наполнившись рядами острых зубов. Над глазами вздыбились костистые дуги.
И Попрыгунчик проснулся – на этот раз небольшой ящерицей.
Мир снова стал прекрасен. Все ощущения, все звуки, цвета, запахи были в полной гармонии с его новым обликом. Воспоминания об илистой отмели постепенно блекли, утрачивая былую яркость, зато им на смену, тесня друг друга, приходили новые, яркие и волнующие впечатления.
Мимо, не заметив присутствия Попрыгунчика, среди водорослей проплыл небольшой карась.
Быстрый как мысль Попрыгунчик метнулся из своего укрытия. Карась тотчас переместился ему в рот, а затем и в желудок.
Пища пошла ему только на пользу, и Попрыгунчик начал быстро расти.
3
Более восьми футов в длину, массивный и мощный Попрыгунчик, волоча за собой тяжелый хвост, двинулся на коротких мускулистых ногах сквозь пышную зеленую растительность вверх по склону.
Некая неведомая сила гнала его вперед. Она была сильнее, чем позыв к спариванию, сильнее, чем голод, и была ведома только ему одному.
Возможно, источник ее – воспоминание о тех мгновениях, когда его с головой накрыла чья-то мягкая ладонь.
Он шел несколько дней, останавливаясь лишь затем, чтобы утолить голод. Не имея представления о том, что такое расстояние, Попрыгунчик оставался в неведении относительно того, сколько миль преодолел.
Однажды утром он почувствовал, будто пересек некую границу. Правда, ощущение это было едва заметным – легче невесомой паутинки на чешуе.
Попрыгунчик укрылся в зарослях кустарника.
Существо, что вскоре вышло из зарослей, все еще дрожало от соприкосновения с облаком. Это было крупное млекопитающее, огромная кошка с похожими на бивни зубами – размерами не меньше, чем рептилия, которой она совсем недавно была.
Издав охотничий клич, Попрыгунчик начал пробираться дальше.
4
Дни, месяцы, годы.
Поглощение пищи, спаривание и движение вверх.
Все выше, и выше, и выше.
Одно перевоплощение следовало за другим. И к концу каждой новой реинкарнации Попрыгунчик ощущал мощный импульс, который заставлял его двигаться все выше и выше по склону горы Шелдрейк.
В конечном итоге он лишился клыков и когтей, зато взамен приобрел поразительную легкость ног. В свою очередь скорость передвижения уступила место умению хватать ветви передними конечностями и лучше осознавать происходящее вокруг.
(Ни одно из этих перевоплощений ему не запомнилось, и в этом месте в информации зиял огромный пробел. Ведь говорила же Октавия, что предоставляет его самому себе!)
Лемур. Обезьяна. Антропоид.
И наконец...
Существо, отдаленно напоминающее Октавию.
5
Самым высоким сооружением в деревне была четырехногая сторожевая башня, построенная из грубо срезанных сучьев. На верху ее располагалась небольшая платформа, на которой едва-едва помещался один человек. При этом башня вместе с тем, кто на ней находился, то и дело дрожала и раскачивалась под каждым порывом ветра.
Попрыгунчик присел на корточки на платформе – была его очередь нести дозор, охраняя покой своих соплеменников.
Волосатый, низколобый, со скошенной нижней челюстью, он был невысок, но мускулист. Чресла его закрывал лоскут звериной шкуры.
С башни хорошо просматривался склон горы – голая, поросшая редкой травой пролысина. Лес в этом месте расступался в стороны, сведенный на нет ради поддержания огня. Дело довершили прирученные овцы, что паслись на прогалине под палящими лучами солнца. За спиной Попрыгунчика рядами стояли хижины его соплеменников – разбросанные без всякого порядка убогие плетеные строения, в том числе дом Собраний.
И все-таки это была деревня – предмет зависти всех кочевников и диких охотников этого уровня горы Шелдрейк. Неудивительно, что все эти дикари то и дело норовили, рискуя собственной жизнью, напасть на деревню в надежде поживиться припасами ее жителей.
Попрыгунчик сидел, машинально ковыряя кору бревна. Вскоре его пальцы с толстыми ногтями отодрали ровную, гладкую полоску. Попрыгунчик задумался, пытаясь понять, что не дает ему покоя.
Его словарный запас был слишком скуден, и в нем не нашлось слов, чтобы описать то беспокойство, что вечно грызло его изнутри. И вместе с тем было в этом нечто знакомое. И еще оно подстегивало, гнало дальше.
Попрыгунчик осторожно выпрямил ноги. Теперь ему было видно далеко поверх верхушек деревьев.
