Президент велел начальнику охраны проверить подлинность даров якутов России. Проверка подтвердила искренность намерений сибирского народа. Президент велел утром закладывать вертолет.
Дальнейшие события этого невероятного путешествия были зафиксированы Василием на видеокамеру и показаны мне с необходимыми пояснениями сути происходящего.
Президента и его немногочисленную свиту встретило около тридцати человек в национальной якутской одежде (другой, вероятно, у них не было). После традиционных рукопожатий и похлопываний по плечу президент заметил шамана, стоявшего чуть в стороне (его внешний вид описанию не поддается, поскольку невозможно найти точные сравнения из мира привычных для нас предметов и явлений). Президент, будучи, очевидно, слегка навеселе, словно большой ребенок кинулся к нему со словами: «О, шаман! Ебена мать, дай в бубен похерачить!» Но, встретив взгляд Николая, как-то вдруг стушевался и притих. И тут же понял, что тут что-то не так, что перед ним не опереточные марионетки, которые готовы хоть спеть, хоть сплясать по его прихоти. А люди совершенно природные, для которых весь его чудовищный авторитет не стоит чиха этого пугала в шкурах, увешанного гирляндами какой-то дребедени. И он гневно обернулся к начальнику охраны.
Но тщетно. Шаман прокричал что-то гортанное, резкое, как вспарывание живота оленя, призывая в помощь почти домашнего, а потому несильного абаасы. И тот погрузил всех чужаков, за исключением президента, в крепкий сон. Люди осели на землю кто где стоял, словно из них выпустили воздух.
И дальше началось невероятное.
Четверо крепких якутов принесли два ремня, каждый из которых петлей укрепили на предплечьях шамана, и стали попарно крепко держать концы ремней. Чтобы во время изгнания уора Разрушения недружественные абаасы не утащили Николая в свой нижний мир. Побледневший президент застыл, словно столб.
Затем разожгли костер, и шаман стал напряженно всматриваться в колеблющееся пламя. Минуты через три полной тишины вдруг стало слышно, как он икает. Затем им овладела спазматическая зевота и стала сотрясать нервная дрожь. Набив трубку каким-то своим, очевидно, сокрушительно сильным зельем, шаман закурил и начал потихоньку ударять в бубен, по-прежнему не обращая ни малейшего внимания на президента. Его занимало лишь пламя костра, в котором он пытался разглядеть причину душевного недуга.
Вскоре стало видно, как побледнело его лицо. Глаза закрылись, а голова безжизненно упала на грудь. Две женщины принесли белую шкуру, на которую шаман сел лицом к безмолвному и неподвижному президенту и погрузился в глубокий сон, который продолжался минут десять.
Вдруг раздался страшный прерывистый звук, пронзительный, как скрежет стали. Было непонятно, откуда он исходит, поскольку шаман был абсолютно недвижим. Через минуту звук повторился. Шаман открыл глаза и начал истерически икать и зевать. И вот он уже на разные голоса издает то жалобные крики чибиса, то соколиный визг, то прерывистое посвистывание бекаса.
Внезапно опять умолкает. И слышен лишь слабый высокий писк, похожий на комариный. Начинает бить в бубен. Вначале чуть слышно, сопровождая удары каким-то невнятным мычаньем, в которое вплетаются крики орлов и стоны чаек. Постепенно его песнь усиливается. И вот он уже в экстазе, содрогаясь всем телом, исступленно выкрикивает слова заклинания:
Могучий бык земли, степной конь,
Могучий бык зарычал!
Степной конь заржал!
Я выше вас всех, я человек!
Я человек, наделенный всем!
Я человек, сотворенный Господином Бесконечности!
Прибудь же, о степной конь, и научи!
Выйди же, чудесный бык Вселенной, и ответь!
О могучий Господин, приказывай!
О Госпожа моя Мать, укажи мне мои ошибки
И пути, которыми я должен идти!
Полети передо мною по широкой дороге,
Подготовь мою тропу!
О Духи Солнца, пребывающие на юге, на семи лесистых горах!
О светлые Матери, вы, знающие ревность, умоляю вас:
Пусть ваши три тени остаются высоко, очень высоко!
И ты, на западе, на своей горе, о Господин мой Предок,
Обладающий страшной силой, с могучей шеей, Будь со мной!
Так шаман просит помощи у своего эмегена и у абаасы верхнего мира, просит их прийти и помочь ему исцелить Президента. Но это не просто, очень непросто, эмеген горд и непреклонен и долго не хочет приходить. Создается впечатление, что шаман камлает уже на пределе своих возможностей, на его губах выступает пена, а песня уже непохожа на человеческие звуки.
И тут Василий хватает меня за локоть: «Вот, вот, видишь, видишь? Это эмегет пришел!» Я ничего, естественно, не вижу. Лишь поведение шамана резко меняется. Он пускается, если это можно так назвать, в неистовую пляску. Исступленно колотит в бубен и то кружится волчком, то подпрыгивает почти на высоту роста президента, застывшего истуканом. И при этом рычит каким-то хищным зверем, скорее всего, раненым медведем.
И вдруг подскакивает к президенту, хватается за что-то невидимое, расположенное на уровне груди, и изо всей силы тянет на себя, упираясь ногой в живот президента. Наконец отрывает, как я понял, уор Разрушения и отлетает назад метров на шесть, ударившись затылком о дерево. Однако руки ни на мгновение не разжимает.
Затем с размаху бросает его, да, ЕГО, хотя на экране я ничего и не видел, и начинает в НЕГО плеваться, топтать ногами, при этом что-то выкрикивает с глумливо-издевательской интонацией. И гонит – машет руками, пинает прочь ногами и изо всей силы дует на НЕГО.
Присутствующие якуты оживляются, радостно улыбаются и похлопывают друг друга по плечу. Уор Разрушения навсегда изгнан из кута президента.
Однако впереди самое трудное, самое опасное для шамана. Он сосредотачивается и начинает махать руками, словно крыльями. Это монотонное зрелище длится довольно долго. Мое внимание начинает ослабевать. И вдруг шаман мгновенно исчезает с экрана монитора. Я недоуменно спрашиваю Василия:
– Вероятно, это перерыв в экспозиции?
– Нет, – отвечает он, – никакого перерыва не было. Шаман улетел на небо относить дары. Вон, видите столик, на нем бутылка водки и курица с отрубленной головой. Шаман улетел на небо угощать абаасы за то, что они помогали ему.
– А нельзя ли было здесь, на земле, коль они тут собрались? – задаю я несколько туповатый вопрос.
Василий смотрит на меня укоризненно и оставляет вопрос без ответа.
Возвращается шаман так же внезапно, как и исчезает. И сразу же встает голыми ступнями на тлеющие угли костра. Для очищения от неба.
Дальнейшее прекрасно известно, хоть и требует небольших комментариев. Тайга и якуты были спасены. Однако президент вернулся в Москву уже совершенно иным человеком. Что позволило проницательной оппозиционной прессе высказать предположение о том, что президент умер, и его заменили актером, исполняющим роль Президента. Отчасти это было справедливо. Операция прошла с серьезными осложнениями: уор и кут президента за долгие годы настолько срослись друг с другом, что, удаляя уор, шаман оторвал и часть кута. За это пришлось расплатиться физическим здоровьем. Возникла острая коронарная недостаточность, которая потребовала экстренного хирургического вмешательства. Однако полностью восстановить утраченное здоровье не удалось. И все четыре последних года пребывания у власти президент исполнял свои обязанности далеко не в полной мере. На нездоровье наложилось и изменение его сущности, которую можно поверхностно охарактеризовать как «преждевременную благостность». Страна вступила в полосу правительственных кризисов и финансовых катаклизмов, которые тем не менее на жизнь якутов не оказывали ни малейшего влияния.
