Невидящим взглядом Элисса смотрела в темноту, борясь со слезами. Хантеру она казалась сейчас девочкой. Мужественной девочкой, которая изо всех сил старалась не показаться слабой.
В горле Элиссы стоял ком, влага застилала глаза.
Шлепки грязи с солью раздавались со всех сторон, будто гигантские крысы грызли сад за пределами золотистых кругов фонарей.
Мужчины работали, а погода портилась. Они не успеют собрать всю соль, слишком сильный дождь, и большая часть сада погибнет.
– Сэсси? – окликнул немного погодя Хантер. – Ты как?
Она не ответила.
Хантеру хотелось обнять Элиссу, успокоить.
Но он не мог. Ведь стоит прикоснуться к ней…
Пальцы горели, точно опаленные пламенем, с каждым стуком сердца он все сильнее ощущал, как обжег ее язык его пальцы. Будто она повторяла это движение снова и снова.
Хантер безумно хотел Элиссу, он едва стоял на ногах.
«Мне нельзя даже смотреть на нее, – с горечью говорил он себе. – Шелка на ней исчезают под дождем так же быстро, как соль».
Чем дольше Элисса стояла под дождем, тем сильнее платье облепляло тело.
Соски, казалось, впитывали дождь, мокрая одежда четко обрисовывала их, и они гордо выпирали, точно под ласковыми губами Хантера.
«Боже, Боже мой, – думал Хантер, разрываясь между раздражением и диким желанием. – Она может и архиепископа заставить рыдать».
– Иди немедленно в дом, – приказал Хантер грубым голосом.
Элисса повернула к нему бледное лицо. Печальная, незащищенная девочка.
– Кто-то из Калпепперов? – спросила она дрожащим голосом.
– Сэсси…
– Да? – перебила она его.
На этот раз у нее был голос такой же низкий, как у него.
Хантер глубоко вздохнул и стал быстро соображать. Ему не хотелось сейчас заниматься догадками, кто тот негодяй. Ему не нравилось возникшее подозрение, но он был почти уверен: это Билл достал шестизарядный револьвер и прицелился в Элисеу.
Но девушки слепы к любимым мужчинам – вот единственное объяснение, которое Хантер мог дать. Поэтому Элисса и проглядела коварство Билла.
– Ну? – нетерпеливо проговорила Элисса.
– Нет, – сказал Хантер, – не Калпеппер.
– А почему ты так уверен?
– Собаки.
– Не понимаю.
– Собаки не лаяли, – коротко ответил Хантер.
– Может быть, ветер дул не с той стороны, и они не учуяли.
– Виксен должна была учуять, ветер дул на нее.
– И? – спросила Элисса.
– Она даже носом не повела.
– Я не могу… – голос Элиссы дрогнул.
Хантер молчал. Ему не хотелось указывать пальцем на ее любовника. Если это сделает он, наверняка она станет отрицать.
«Пусть сама догадается, – решил Хантер. – Вряд ли ей на это понадобится много времени».
Дождь полил еще сильнее. Элисса с трудом проглотила слюну и снова заговорила.
– Ты, должно быть… – грубо сказала она, откашлявшись, – ошибаешься.
– А ты слышала, чтобы собаки лаяли?
– Нет. Но, может, это кто-то из наших новых рабочих, может, кто-то работает на нас и на них.
– Он ускакал на лошади.
– Ну и что?
Хантер посмотрел на Элиссу. Дождь лил и лил, на ней не осталось сухой нитки.
– Морган! – завопил Хантер.
– А!
– Все рабочие на месте?
– Все!
– А откуда такая уверенность? – прошипела Элисса. – У него не было времени их сосчитать.
– А ему и не надо.
– Почему?
– Потому что я велел никого не выпускать на дорогу. Он ложится в бараке последним и первым встает.
– Но…
– Никаких «но», – нетерпеливо перебил Хантер. – Возвращайся в дом. Ты одета не по погоде.
– А ты?
– Проклятие.
Выйдя из себя, Хантер подхватил Элиссу, как ребенка, и поволок под дождем к дому. С каждым шагом она все сильнее доказывала – она вовсе не ребенок. Она ругалась, как могла ругаться только женщина, и когда он подошел к крыльцу, ему казалось, груди Элиссы отпечатались, как клеймо, на его обнаженной коже.
Глава 13
Только что собранные овощи заполнили все – корзины, котлы, лари, ящики, ими уставлена вся кухня. Элисса и Пенни просто завалены дарами огорода.
После восхода солнца день быстро прояснился и прогрелся, будто лето решило потеснить осень на один день. Залитая солнцем земля излучала тепло, отдавая его обратно голубым небесам.
На кухне стало влажно от пара – женщины начали консервировать овощи задолго до зари.
– Ну хоть огород спасли, – сказала Пенни.
– И только потому, что Хантер не дал ему закончить свое черное дело, – сказала Элисса. – Морган нашел приготовленные мешки с солью.
– Странно, что собаки не лаяли.
Элисса промолчала. Ночью она не заснула ни на секунду, ее одолевали две мысли: кто мог совершить такую подлость по отношению к ней, и как прекрасно обнаженное по пояс тело Хантера.
Пенни искоса посмотрела на Элиссу, удивляясь молчанию. Потом снова принялась изучать ярко-оранжевую кожицу тыквы. И хотя она держала в руке щетку, ничего ею не делала.
Пенни тоже думала, кто это мог быть.
– Может, кто-то из новых, – неуверенно предположила она. – Собаки уже знают их.
– Хантер так не думает.
– Правда? А почему?
– Потому что Морган следит за ними.
– А если он прозевал? – пожала плечами Пенни.
На миг Элисса прикрыла глаза. Мысль, что, возможно, Билл погубил ее любимый сад, разъедала душу, как кислота.
«Ну кто же еще. Кому нужно наказать меня? Кто уверен, что собаки не залают?»
Ответ мог быть один – Билл. Ответ, с которым Элисса никак не могла согласиться.
– Может, Морган и вправду ошибся? – сказала Элисса.
Но голос звучал неубедительно, было ясно – она так не считает.
– Или собаки не учуяли, – твердо сказала Пенни. – Ветер дул не оттуда, а злодей мог подойти с подветренной стороны.
Элисса промолчала.
– Да, возможно, – настаивала Пенни. – Они просто его не учуяли.
– Виксен учуяла, но не залаяла.
Тыква замерла в руках Пенни, она подняла темно-карие глаза на Элиссу, взгляд был сердитый, обвиняющий.
