СЕЛЬСКАЯ МЕСТНОСТЬ В ВИРДЖИНИИ
13 ЯНВАРЯ
Газетный заголовок напомнил Фоксу Малдеру кричащие баннеры из раздаваемых в супермаркетах таблоидов. Но это был не таблоид, а одна из крупнейших вашингтонских газет с материалом от «Ассошиэйтед пресс».
ФБР АРЕСТОВАЛО СОВРЕМЕННОГО ФРАНКЕНШТЕЙНА, — гласил он. Дальше была помещена фотография, особенно приятная для Малдера. Специальный агент Драмми, вызванный Скиннером на место вместе с другими агентами, работавшими по делу Бэннэн, стоял рядом с собачьей клеткой, только что погруженной в кузов машины. А в клетке, используемой как временное пристанище для транспортировки, сидел доктор Урофф-Колтофф, и лицо с запавшими щеками казалось еще мрачнее через металлическую сетку на двери.
Малдер сидел в своем домашнем кабинете в свитере и в джинсах, снова вернувшись к собиранию газетных вырезок о странных событиях. Просто в этом странном событии он оказался участником. Прошли целые сутки, сами события отдалились, и только царапины и синяки на лице свидетельствовали, что все это было на самом деле.
— Малдер…
Он обернулся, увидел в дверном проеме видение в коричневом свитере и юбке. Женщину, которую он любит.
— Что стряслось, док? — спросил он шутливо, но осторожно — слишком многое между ними произошло за эти дни.
Она вошла в этот его захламленный беспорядочный уголок, обнимая себя за плечи, будто от холода, хотя в доме была жарища. И сказала тихо:
— Отец Джо умер. — Он замер на мгновение, она тоже помолчала и добавила, кивнув, будто чтобы подчеркнуть правду своих слов: — Он был очень, очень болен.
Малдер уронил ножницы, но статья про «Франкенштейна» была почти уже вырезана до конца, так что он оторвал ее от полотна газеты.
— Ты это читала? — спросил он, вставая и потрясая вырезанной статьей. — ФБР официально заявляет, что лишенный сана священник Джозеф Криссмен был во всем этом соучастником. И ни слова о его роли консультанта, ничего об экстрасенсорной связи.
Она удивленно приподняла брови:
— Малдер, он умер. Его больше нет. Он вполне мог быть соучастником — мы уже никогда не будем знать истину.
— Я ее знаю, Скалли, — сказал он, подходя к ней. — И ты тоже знаешь.
— Я — нет.
— Вот как? Я могу это доказать. Он умер от рака костного мозга, так? Как и тот человек, которому наш доктор Франкенштейн пришивал новое тело.
— Малдер…
— В котором часу ты вынула трубки из шеи Черил Каннингэм? В какой момент ты прекратила кровоснабжение головы Франца Томчезина?
Она чуть наклонила голову, и настороженное лицо сказало ему: она отлично понимает, к чему он клонит.
— Потому что именно тогда умер отец Джо, Скалли. Дай мне свидетельство о смерти, и я тебе его покажу. А потом я его ткну в морду… то есть покажу людям из ФБР.
Улыбка ее была такой грустной и такой усталой, что даже улыбкой почти что и не была.
— Ты и правда думаешь, что они отреагируют? Скиннер — да, но ведь над ним же есть начальство?
Малдер начал что-то отвечать, по дороге сообразил, что ответ вряд ли будет удачным. Скалли почти наверняка права. Она тронула его за рукав:
— Малдер, брось ты это дело.
Он покачал головой:
— Это несправедливо. По отношению к доброму имени этого человека — несправедливо. Ту женщину спас отец Джо. И мы с тобой это оба знаем.
На этот раз приподнялась только одна бровь:
— Какое там у него доброе имя, Малдер? После того, что он делал с этими мальчишками, кому какое дело до его доброго имени?
— Мне есть дело. Думаю, что и тебе тоже.
Она помрачнела.
— Скалли, если бы не отец Джо, Черил Каннингэм не было бы в живых.
— Малдер, если бы не ты, ее бы не было в живых. — Она пожала плечами. — Ну и если бы не я. И не Скиннер. Что бы ты там ни говорили про отца Джо, спасательная команда была вот эта.
Он всмотрелся в ее облик Мадонны: что-то она скрывала за этим выражением лица.
