— Этот человек не доктор, — сказала она.
— Кто же я?
— Сэр, у меня создается впечатление, что вас послал генерал де Голль. Так они называют его, хотя, конечно, он не настоящий генерал. О! — внезапно ее терпение кончилось. — Не спрашивай меня! Они говорят одно, а делают другое, да, и все это, чтобы сбить меня с толку! Я знала, что должен прийти мистер Барделл, чтобы позаботиться о моих ногах. Но он пришел не во вторник, а в какой-то другой день. Нет, меня не проведешь. Я сразу узнала почерк Умных Деток. Тогда-то я все поняла.
— Значит, миссис Круден, они говорили с вами через батареи?
— Да, и Тэтти Корэм с ними заодно.
— Она все время говорит об этой Тэтти Корэм, — объяснил доктор.
— Она установила в коридоре компьютер. Включить, выключить, включить, выключить.
— Тэтти Корэм не делала тебе ничего плохого, мама. Она в Париже.
— Конечно, конечно. Это другая Тэтти Корэм. Первую генерал отправил на гильотину. Во искупление. Но, видишь ли, в чем дело, никто не понимает, что я живу с разницей во времени, так что ей удалось прийти ко мне вчера вечером. И есть там еще один человек, муж Ричелдис.
— Мама, Ричелдис — это я.
— Мне пришлось раздеться, потому что моя одежда была до нитки пропитана ядом.
— Миссис Круден, вы устали, — сказал доктор. — Вам нужно отдохнуть. Мы сейчас поедем в больницу, там вам станет лучше.
— В какую больницу?
— Здесь недалеко. Всего на несколько дней, миссис Круден.
— Эрик никогда не умел вести хозяйство. Он, видите ли, очень много времени проводит у зубного. Или ловит утопленников в Темзе. Вы в курсе, что мой муж был похитителем трупов?
— Пока нет, — сказал доктор.
— Я не могу ехать без дипломатических бумаг и акций, — она понизила голос до шепота и подмигнула Ричелдис. Указав на доктора, она пояснила, на случай, если до дочери до сих пор не дошло: — Джонатан Мыс.
— Мама, Джонатан Мыс — это издатель.
— Он мой хороший друг. Милейшей души человек. Но он хочет провести меня. Меня так просто не возьмешь. Я еще всем покажу. Я буду бороться. Хартия вольностей гласит, что у человека нельзя отнимать то, чем он зарабатывает себе на хлеб. Ну так вот, я зарабатываю себе на хлеб акциями.
— Вы можете взять свои акции с собой, — сказал врач.
— Джонатан Мыс, — прошептала она снова, — мыс Доброй Надежды.
— Мама, Джонатан Мыс умер, — громко ответила Ричелдис. Глупо было продолжать шептаться.
— Знаю, — мать торжествующе подмигнула ей, давая понять, что спор решен. — Какой сегодня день?
— Вторник, — ответил доктор.
— Значит, если я добавлю пять?..
— Как вам будет угодно.
— Кто придумал, что в неделе семь дней?
— Это всего лишь условность, — сказал он.
— Как насчет восьмого дня? На восьмой день я восстала из мертвых и прибавила пять. Да, вот уж разозлились Умные Крошки и прочие проходимцы. Они считали, что установили в холле компьютер, но, как утверждает эта вот леди, Тэтти Корэм — в Париже. Тогда я решила созвониться через этот компьютер с Тэтти Корэм, позвонить ей в Париж…
Ричелдис с трудом сдерживала слезы.
— …и выяснилось, что там сейчас пять Тэтти Корэм, и все они катаются на… как его…
— На лошадях?
— На карусели! Все пятеро!
— Да, немало.
— Чересчур много, вот что я вам скажу. Но к тому времени уже раздавались взрывы.
— Была гроза, — кивнул доктор Ричелдис.
— Без вас знаю, мистер Всезнайка, — осадила его Мадж. — Я не дура!
— Никто не называл вас дурой, миссис Круден.
— Просто-напросто я единственный издатель в Лондоне, не печатающий всю эту порнографическую дрянь по заказу разных Умных Крошек. Говоришь, ты знаешь Хор-Белиша?
— Миссис Круден, нам пора ехать.
У Мадж стал озадаченный вид.
— Вы так думаете?
— Мама, я поеду с тобой.
— Я сама в состоянии доехать до больницы, — не допускающим возражений тоном заявила Мадж. — А ты помоги Роджеру-Разбойнику собрать мои документы, удостоверения, все мои бумаги.
— Моя машина к вашим услугам, миссис Круден, — сказал доктор.
— Очень любезно с вашей стороны. Ну, всем до свиданья. Думаю, вы не будете против, если леди соберет мои папки и документы. Видите ли, это моя дочь.
— Много вещей брать не будем, — сказал врач. — Вы пробудете у нас только несколько дней, просто чтобы отдохнуть.
Следующие полтора часа доктор провел в попытках убедить Мадж одеться. Большая часть одежды и все чемоданы были отравлены. В конце концов все вещи распихали по пакетам.
Ричелдис пребывала в смятении. У нее не укладывалось в голове, что все это происходит на самом деле. Ее мать не могла всерьез заявлять, что шайка бандитов установила какие-то подслушивающие устройства в радиаторах. Когда Мадж посоветовала доктору не покупать долю у Джонатана Мыса, Ричелдис застонала от истерического хохота. Потом начались слезы. Немного успокоившись, Ричелдис оставила мать на попечение доктора и отправилась на поиски Бартла.
— Как ты думаешь, мне поехать с ней?
— Ей будет лучше поехать с доктором. Навестим ее позже. Когда она успокоится.
— Мистер Бартл прав, — согласился доктор. — Будет лучше, если с миссис Круден поеду я один.
Он сел за руль, Мадж расположилась рядом и даже не возражала, когда он пристегнул ее ремнем безопасности. Придирчиво изучив собственный гардероб, она решила, что пестрое летнее платье (купленное во времена царя-гороха для бала в Букингемском дворце), некогда пушистый синий кардиган, желтая зюйдвестка и меховые башмачки наиболее соответствуют случаю. Сие душераздирающее зрелище дополняли распущенные волосы. При ее появлении заколыхались шторы соседних домов. Ричелдис и Бартл ободряюще помахали ей с порога.
Оба испытывали непреодолимое желание выговориться, поделиться каждой мелочью этих ужасных недель и месяцев.
— Ты замечала, что она все время перескакивает с темы на тему?
— А в тот день, когда вы приезжали в Сэндиленд, у нее был совершенно безумный вид. Она все бормотала и бормотала что-то…
Они не слушали друг друга. Каждому хотелось высказаться самому. Часа через полтора Ричелдис предложила все-таки немного прибраться в доме. В хаосе кладовки она умудрилась разыскать несколько ведер, швабры и щетки. Сначала они принялись за кухню. Бартл принес с улицы старый мусорный ящик. Туда полетели дюжины банок с остатками консервов, покрытые пушистой плесенью; кувшинчики из-под джема, пустые пластиковые бутылки из-под моющей жидкости, пакеты с остатками кукурузных хлопьев. В морозилке обитали просроченные пакеты неизвестного происхождения, больше напоминающие диковинные окаменелости, подозрительного цвета бекон и зеленоватая колбаса.
