— Не знаю. Просто плохие предчувствия. По правде говоря, проблема во мне. Я становлюсь слишком мягким.
— Похоже, ты совсем состарился, приятель.
— Да. Пока, Дэн. Я зарезервирую для тебя местечко в доме престарелых.
Лукас немного прошелся пешком, прежде чем поймать такси, чтобы ехать в Хитроу. По дороге в аэропорт до него дошло, что он в хорошем настроении, он доволен, почти счастлив. Ему удалось освободиться от Эллы Хатто прежде, чем случилось непоправимое, и теперь можно оглядываться на все произошедшее, как на полезное напоминание о том, почему ему больше не следует иметь ничего общего с этим особым миром.
Как же здорово жить обычной жизнью, жизнью остальных людей! К сорока двум годам у Лукаса оказался лишь легкий намек на вкус такой судьбы. Он даже не знает, есть ли у него те компоненты, с которыми можно начать новую жизнь. И все-таки, считай, ему повезло: выпал шанс это понять. А пока он жив — ничего и никогда не поздно.
Глава 17
Элла все меньше афишировала себя в людных местах гостиницы и сегодня дождалась, пока не позвонил портье и не сообщил, что к ней пришли.
Дэн ждал в вестибюле. Они не виделись с того самого дня, когда случилась история с Новаковичем, но его ни с кем не спутаешь — черный костюм и черная рубашка.
— Как дела?
— Спасибо, хорошо. Пойдем в бар.
Элла двинулась вперед, показывая дорогу. Они сели. Подошел улыбающийся официант.
— Минеральную воду, пожалуйста. «Мальверн» с газом. Дэн?
Прежде чем ответить, киллер посмотрел на часы.
— Мне «Талискер», чистый.
У него слишком броский, привлекательный вид, чтобы заниматься такой работой, подумала девушка.
— В общем-то я здесь просто для того, чтобы поздороваться, присмотреться, прощупать почву.
— Но ты ведь киллер?
Дэн оглянулся, хотя Элла была уверена, что их никто не слышал.
— Фу, как примитивно…
— Ты ведь убьешь тех, кого я захочу?
— Да, не волнуйся. Я просто не хочу, чтобы ты думала, будто я тупой головорез со стволом.
Элла улыбнулась:
— Я так не думаю. Впрочем, если уж ты заговорил о головорезах… Охрана мне не повредит.
— Не уверен. Охрана — для знаменитостей. Тебе ведь ничего не угрожает, а?
— Не знаю. Я убила Бруно Бродски. Лукас сказал, что мне нужно поостеречься.
— Э-э… я бы не беспокоился. Просто он так выразил мысль, что нужно осторожнее выбирать, кого убиваешь.
До нее дошло, что он имеет в виду. Элла почувствовала себя обманутой и разозлилась, решив, что Лукас использовал Бродски как повод для оправдания. Он все делал из принципа, а это ей еще труднее принять. Ведь она поступила по справедливости, а тут вдруг ее предостерегает человек, вся жизнь которого была наполнена невообразимой жестокостью.
— А что за трудности у Лукаса?
— Он закончил дистанцию. Хочет выйти из игры.
Подошел официант с заказом. Дэн поднес стакан к носу и сделал глубокий вдох, а когда снова поднял голову, вид у него был такой, будто он опьянел от одного запаха.
Сделав глоток, Дэн спросил:
— Хочешь услышать историю о том, как хорош был Лукас в свое время?
— Конечно.
— Слушай. Примерно шесть лет назад он получил заказ на человека по фамилии Шеваль… или Шеванн? Да, Шеванн, точно. Ну вот. Пока он разрабатывал этого Шеванна, тот успел ему понравиться. Поэтому однажды Лукас ему позвонил, сказал, что с ним все решено, и предложил время, чтобы привести в порядок дела. Шеванн спросил, есть ли какой-нибудь выход. Лукас сказал, что нет. Шеванн поблагодарил его за звонок. И принял целое ведро таблеток.
— Почему он не скрылся?
— Потому что знал, что Лукас его найдет. И Лукас, гад такой, тоже это знал — потому и позвонил.
Дэн сделал еще глоток.
— Главная фишка в другом. То ли Шеванн хотел как-то отплатить Лукасу, то ли еще что, но он оставил записку, в которой среди прочего было написано что-то типа «идет Л., мне конец, и это лучший выход». Французские газеты разорались на всю Европу. Дескать, кто этот таинственный Л., способный внушить такой страх, что человек предпочитает покончить с собой, лишь бы не встречаться с ним? Вот насколько Лукас был хорош. Ему даже не требовалось что-то делать. Неудивительно, что он превратился в такого экзистенциалиста.
— Интересно, — кивнула Элла, подумав, что это лишь очередная история вроде тех, что рассказывали Бродски и Лукас.
У нее никак не получается узнать, где спрятана правда, кому можно верить, а кто ее враг. Ей нужно кому-нибудь доверить свою судьбу, и теперь этим человеком стал Дэн. Дэн, которого выбрал Лукас, а его, в свою очередь, выбрал отец, жизнь которого тоже оказалась большой ложью.
— Что удалось узнать?
— Пока не много. Я отслеживаю пару потенциальных контактов. В чем проблема таких компаний, как «Ларсен-Гроль»: им приходится нанимать на работу людей, а люди — чертовски ненадежный материал. Дай мне еще неделю-другую.
— Хорошо.
Элла сделала маленький глоток воды и поднялась. Очевидно, Дэн не ожидал столь быстрого окончания встречи, но ей не хотелось узнавать его ближе — даже настолько, насколько она узнала Лукаса.
— Пожалуйста, останься, допей свое виски.
Элла подписала чек и вышла в вестибюль.
Она почти дошла до лифта, когда кто-то сзади произнес ее имя. От неожиданности девушка вздрогнула — в памяти мелькнуло что-то тревожное. Даже когда она узнала голос, беспокойство не прошло.
— Саймон? Что ты здесь делаешь?..
— Да вот подумал, не заглянуть ли в гости. Не видел тебя уже несколько дней.
Она бросила взгляд на вход в бар и улыбнулась:
— Отлично. Выпьем кофе в фойе? Бар начал мне надоедать.
По пути Саймон благодушно улыбался и приговаривал:
— У тебя все в порядке? Ты выглядишь как-то… не знаю…
— Все нормально. Просто испугалась, когда ты позвал меня. Тот киллер, во Флоренции… он тоже позвал меня по имени.
— О Боже… Извини.
— Ничего, глупости.
Они сели, заказали кофе, и за разговором Элла все больше убеждалась в том, что Саймон не может быть виновным. Ее даже подмывало задать вопрос о «Ларсен-Гроль», но она сдержалась — исключительно потому, что не хотела оказаться заподозренной в шпионаже за его спиной.
Потом дядя сказал:
— Знаешь, ты слишком долго живешь в гостинице, потому и нервничаешь. Жить в таком месте…
