— Конечно, я помню картинку на футляре.
Орсони был ошеломлен. «Только бы Артюр не узнал», — с отчаянием думал он, стараясь сохранять хладнокровие. В прошлом корсиканец не допускал оплошностей. Он все рассчитывал до мелочей: и свои удары, и ответы противников. Обыска он ждал и относился к нему как к забавной игре. Но он не учел, что имел дело с упрямым, упорным, настойчивым следователем. Оставалось узнать, нашла ли она среди груды бесполезного хлама драгоценную запись. Вопрос требовал немедленного разрешения. Нужно было действовать быстро, и одному. И речи быть не могло, чтобы устроить переполох. Привлечь стоило лишь одного человека, находящегося сейчас в известном месте. Было утро субботы, и советник Маршан скучал в кругу семьи на берегах Гаронны. Орсони велел Лукасу доставить ему Маршана.
30
В то субботнее утро следователь Казанов и не подозревала, что в коробках, наваленных в каморке на верхнем этаже «Финансовой галереи», находится разгадка, стоившая жизни двум людям. Она быстро договорилась о встрече с Клодом — визажистом и дамским парикмахером. Ей достаточно было упомянуть, что она рекомендована молодой продавщицей парфюмерного магазина «Афродита», тотчас приветливый мужской голос назначил ей время 9.30, уточнив, что процедура предстоит длительная. «Сеанс займет добрых три часа», — непоколебимо заявил он. Может быть, продавщица говорила с ним? Неужели ее волосы так запущены? Хозяин салона — именно он говорил с ней по телефону — дал ей тоскливо-исчерпывающий ответ, хотя она ничего не спрашивала. «Первая встреча для меня — самое основное. Мне необходимо понаблюдать за вами, послушать вас, прежде чем приступить к делу, даже если вы не очень-то разговорчивы. Умеющий слушать молчание черпает из него многое». В конце концов Ориан согласилась, и, толкнув стеклянную дверь на бульваре Капуцинов, мгновенно уловила в себе нетерпение, преддверие настоящей метаморфозы.
Клод был высоким, совершенно лысым; глаза его постоянно двигались, а взгляд, казалось, впивался в лицо. Стены салона были украшены довольно скромно — картинами с изображением старинных причесок. Но Клод постарался не добавлять к ним собственные успехи, несмотря на многочисленные победы в конкурсах парикмахеров всей Европы. Главный его успех, как любил он говорить, виден в глазах женщины, когда она смотрит на себя в зеркало после того, как он заканчивает делать прическу. Такая победа вырывается не потом и кровью, а лишь мягкостью и убеждением. Клод был уверен, что каждая женщина красивее, чем она сама о себе думает.
Он заставил Ориан ходить, стоять, покрутиться на месте. Прислонившись к притолоке, он размышлял.
— У вас испуганный вид! — сказала Ориан.
Он громко расхохотался.
— Дело в том, что вы меня не знаете. Когда я испуган, я так широко не раскрываю глаза! Я делаю это для того, чтобы изучить соответствие между вашими волосами и ростом. Подойдите. Да, разветвлений маловато, о цвете можно сказать только приблизительно (Ориан сконфуженно улыбнулась), пряди свалялись, волос сухой и ломкий. Нехватка витаминов. Но это ничего, есть над чем работать, — подытожил он, приободряя свою клиентку.
Он доверил Ориан молодой косметичке, и та усадила ее в широкое кресло с наклонной спинкой. Ориан почувствовала, как на волосы полилась нежная струйка теплой воды, затем руки косметички стали медленно, круговыми движениями массировать голову от макушки к вискам. Потом пришла очередь шампуня и осторожного ополаскивания.
— А сейчас, — сказала девушка, — перейдем к десерту. Если вам нужен рецепт, я напишу его, когда будете уходить. Надо выжать два банана и два киви, добавить лимонный сок, каплю миндального масла и три чайных ложечки размельченной крапивы. Забыла — еще несколько капель иланг-иланга. Когда смесь отстоится, вы можете смазывать каждую прядку, долго массируя ее, чтобы мазь дошла до корней.
— А пахнет хорошо! — изумилась Ориан.
— Аромат отменный, но не советую пробовать на вкус из-за крапивы. Если у вас есть дети, не оставляйте это на кухонном столе.
Ориан пропустила замечание мимо ушей. Как правило, подобные слова лишь усиливали ее отчаяние. Но пока что она наслаждалась чудесными мгновениями: ею занимались. Впечатление было такое, будто она вернулась издалека, из какой-то унылой страны.
— Расслабьтесь, — посоветовала косметичка. — И закройте глаза, А я включу музыку. Что вы предпочитаете — Брамса или Шопена? Есть Бах, Гендель и Люлли.
«„Любите ли вы Брамса?“ Кто же задавал подобный вопрос в том фильме? Ив Монтан или Ингрид Бергман?»
Ориан отдала предпочтение Баху в исполнении итальянского оркестра под управлением Глена Гоулда. Пальцы косметички вновь забегали по ее волосам. Она чувствовала, как по прядям скользит крем.
Час прошел незаметно. Ориан ощущала себя свежей, легкой, Ею вновь овладело то ощущение, с которым она прыгнула с парашютом в иную вселенную. Только вместо рева двигателей здесь звучала всепроникающая музыка.
— Теперь займемся личиком, — объявила косметичка. — Вот увидите, вы выйдете отсюда обновленной, с чистой кожей, с блестящими волосами и красивой прической. Этим Клод и знаменит. Он не парикмахер — он настоящий доктор.
Ориан улыбнулась:
— Именно это мне и надо.
— А пока сделаем небольшой массаж.
Ориан почувствовала, как нежные пальцы косметички массируют лицо. Прикосновения были уверенными и восхитительными. Она наложила в разных местах отслаивающие кожу средства, затем, не очень нажимая, втирала их подушечками пальцев, чтобы открыть поры и вернуть лицу тот природный цвет, который затушевала пыль бесчисленных досье.
— Красота возникла вместе с желанием пользоваться ею, — пробормотала девушка. — Я не имею в виду красоту топ-моделей, существующую лишь на глянцевой холодной бумаге. Я говорю о нас с вами. И вполне очевидно, что неплохо иногда почистить мордашку. Это полезно, не так ли?
— Конечно, — подтвердила Ориан, — если только заниматься этим регулярно.
Клод дал точные инструкции своему персоналу — никогда не интересоваться профессией клиенток, их личной жизнью, вкусами. Он хотел, чтобы женщины, приходящие в его салон, освобождались от всего. Так что Ориан миновал извечный неприятный вопрос о ее профессии. Она даже отвлеклась, заведя разговор о женской коже, косметике, лосьонах для волос, кремах против морщин. К счастью, ее косметичка умело отвечала на все вопросы и не скупилась на слова.
— Ну вот, теперь пыли в вас нет, — объявила девушка, показав два почти черных тампона.
Ориан посмотрела в увеличивающее зеркало. Лицо ее, немного покрасневшее от протирок, показалось ей изменившимся, приглаженным. Впечатление такое, будто жизнь впервые за многие годы приласкала ее. Косметичка подала ей большой стакан воды комнатной температуры:
— Это для промывания внутренностей, чтобы восстановить равновесие. Ну а сейчас я отдам вас в руки Клода. Вам везет. Я увижу вас после стрижки и, если у вас будет время, покажу, как ослабить прилив крови к ногам. Знаю, здесь прежде всего занимаются головой, но вы увидите, что между большими пальцами ног и мозгом существует короткое замыкание…
