человека начинает более или менее налаживаться.
Открывая калитку я наткнулась на насупившеюся мордашку Матвея. Брат сидел на крыльце и сверлил меня мрачным взглядом.
- Почему ты вне зоны действия сети? Я сто раз тебе звонил! И почему ты в таком виде?
Я опустила взгляд на свои ноги и поняла, что выгляжу я мягко говоря не очень. Голубые джинсы были перепачканы грязью, белые кроссовки можно даже не пытаться отмыть. Только теперь в моей голове начали всплывать флешбеки. Лица людей, посматривающих на меня. Кто-то смотрел с брезгливостью кто-то с жалостью. Я провела пальцами по лицу под глазами посмотрела на влажные подушечки. Чистые… По крайней мере я не похожа на панду. Я никогда не делала макияж перед походом на кладбище и сегодняшний день не стал исключением.
- Матвей, я немного заблудилась. Телефон сел…
На самом деле я отключила его сама, после того как дважды прослушала полный дозвон от Ромы. Мелодия проиграла дважды с интервалом в минуту и мои пальцы сами выключили трубку. В тот момент я как раз покидала территорию кладбища и в моей голове варилась целая солянка из запутавшихся мыслей. После я включила его, чтобы определить свое местоположение, но на тот момент телефон оказался совершенно бесполезен, а когда на трубку начали приходить сообщения сигнализируя о появлении сети я снова проделала туже манипуляцию, что и на выходе с кладбища.
- Я волновался! Тетя Таня сказала, что ты поехала к родителям! К шести часам ей нужно было к другому пациенту, поэтому она ушла. Где ты была? - с дрожью в голосе произнес брат. - А если бы я так сделал? Если бы я ушел и пропал до самой ночи! Я испугался! Подумал, что этот отморозок опять начал преследовать тебя!
- Видишь, со мной все хорошо, - я попыталась погладить брата по голове, но он увернулся. Его глаза сверкали, от обиды. Он был взвинчен и натянут словно струна.
- Роман, тоже тебя искал.
- Матвей, - я присела с ним рядом. – Я больше так не буду. Прости…
- Тебя завтра в школу вызывают, - Мот поднялся на ноги и быстро забежал в дом. Я поднялась и поплелась за ним следом.
***
- Возмутительно! Это просто возмутительно! Ему дали второй шанс, а он неблагодарный, - верещала тучная женщина с прической в виде Вавилонской башни. С нового года в школе сменился завуч по воспитательной работе и я впервые лицезрела эту женщину.
- А я вас предупреждала, что ничего путного из этого мальчишки не выйдет, - поддакивала ей женщина из родительского комитета.
- О чем тут разговаривать! Этот ребенок совершенно асоциален. Яночка уже дважды пострадала от этого неадеквата, а он продолжает преспокойно сидеть за партой позади нее. Она боится идти в школу. За что спрашивается я плачу такие деньги? Раньше, ваша гимназия была лучшей в городе, а сейчас вы собирает в ней один сброд, - претензия была адресована непосредственно директору школы.
- Следите за языком, - наконец не выдержала я.
- А как вы предлагаете называть этого беспризорника!? Насколько я знаю его успеваемость оставляет желать лучшего. Зачем спрашивается он занимает место ребенка, который мог бы действительно получать здесь знания и развиваться.
- Матвей не беспризорник!
- Да!? Это замечательно! Тогда вам ничего не будет стоить компенсировать ущерб который он снова нанес моему ребенку. В сумке которую он вывернул над канализационным колодцем был телефон, который был подарен Яночке на день рождения. Вам сказать сколько он стоил?
- Подождите! - классная руководительница прервала пылкую речь взвинченной матери. - Мы не можем утверждать, что телефон был выброшен со всеми остальными вещами. И даже если это так, Матвей ни один виноват в случившемся.
- А что с них взять? - гневно вскрикнула женщина злобно сверкнув глазами в сторону притихшей Василисы сидящей рядом со своей бабушкой. Девочка втянула голову в плечи и не поднимая глаз сидела так с самого начала собрания.
- Яна регулярно задевала Василису. Я как классный руководитель не единожды была свидетелем их конфликтов и ни раз пыталась их предотвратить.
- Хорошо! В таком случае причем здесь этот мальчишка? Если Яне не нравится Василиса и она честно признается в этом… - Золотарёва продолжала кипеть как переполненный чайник.
- Достаточно! - наконец голос подала директриса. - Давайте послушаем, что нам по этому поводу может сказать Жабина. - Василиса, скажи? Яна Золотарева тебя обижает?
Вася вскинула свои светлые глаза и посмотрела на Золотареву старшую, затем бросила быстрый взгляд в нашу сторону. Матвей сидел рядам со мной, как нахохлившийся воробей и смотрел в оду точку. Василиса перевела взгляд на свою бабушку, а затем опустила голову и отрицательно замотала ей из стороны в сторону.
- Вот видите, - снова подала голос мамаша. - Неужели не понятно, что травят здесь совершенно другого ребенка. Василиса хоть раз была избита? А у нас между прочим даже справка из травмпунка имеется. И шрам на всю жизнь!
- Василиса. Матвей утверждает, что Яна тебя регулярно обижает. Он говорит, что защищал тебя. Расскажи, что случилось вчера после занятий. Мы хотим услышать твою версию, - подала голос директор.
- Меня никто не обижает, - дрожащим голосом произнесла девочка, снова метнув виноватый взгляд в сторону Матвея. Матвей дышал быстро раздувая ноздри, его брови сошлись на переносице. Он по-прежнему буравил взглядом пол и совершенно не пытался оправдываться. Он даже мне не рассказал, что конкретно произошло. Просто заперся в комнате и не выходил из нее до утра. Причина моего присутствия здесь, только-только стала прорисовываться в размытую картинку. - Я не просила его делать этого, - выкрикнула Вася и еще раз взглянув на бабушку, сильнее втянула голову в плечи.
- То есть! Матвей просто так! Без причины! Отобрал сумку у Яны и исключительно забавы ради, вывернул ее содержимое в открытый канализационный колодец? - на одном дыхании выпалила я. Я устала от этого базара. У меня жутко раскалывалась голова и мне хотелось, чтобы этот балаган закончился как можно скорее.
- Вы же слышали Жабину. Она говорит, что ее никто не обижает? - развела руками Золотарева старшая. Ее дочь сидела рядом с ней и даже не пыталась спрятать ехидной улыбки. Все видели, что это девочка тот еще подарочек и директор и завуч, одна лишь классная хотя бы немного пыталась оправдать поведение моего брата. Но ее никто не
