о недавнем унижении.
– Никаких ножниц. Только танец. О-очень эротический… Твоя невеста такая шлюха! Но только для тебя!
Сафрон знал этот взгляд, когда Ленусик готова была на все, лишь бы угодить ему. От возбуждения перемкнуло в голове, он лег, Ленусик сама раздела его, связала. Но жалеть не пришлось, Ленусик вышла, вернулась в знакомом платье, врубила музыку…
Сначала она крутилась вокруг воображаемого шеста, затем взялась за Сафрона, он совершенно не контролировал процесс, руки-ноги связаны, Сафрон полностью во власти Ленусика. И эта полная власть над ним усиливала ощущения… Ленусик не просто оправдала, она превзошла ожидания. Брачная ночь со стриптизом закончилась оглушительным фейерверком.
Глава 16
У каждого врача свое кладбище, у оперов – токовище для глухарей. Зависло дело Мартыновой, нет больше свидетелей, но и Родникову веры нет. Следователь, конечно, крутит Васильева на признание, но вряд ли у него что-то выйдет. Сафрона тоже подозревают, но у него все гладко, мотивы есть, а доказательств нет. Но, возможно, будут. Потому как Степан не останавливается. Дело Мартыновой в тупике, но работа идет, обстановка в городе отслеживается, информация хоть и по крупицам, но собирается, анализируется, глядишь, и проклюнется зерно истины. Главное, не сидеть сложа руки. И мелочью не разбрасываться.
– Никто не знает, кто такие, в гаражах живут, – пожимал плечами Федот.
С осведомителем встречался, по квартирным кражам пробивал, узнал о каких-то подозрительных типах, возможно гастролеры. Лето – самый фарт для домушников, жатва у них, но нельзя давать им раздолье.
– Участкового бы отправил. – Степан внимательно смотрел на Федота.
Если Комов напрямую к нему обращается, значит, чувствует, что зверь не простой, зубастый.
– Да нет, контакт говорит, серьезные какие-то ребята, один в наколках, ну как завалят участкового?
– А наряд вспугнуть может… Поехали!
Степан поднялся, потянулся, проверка на носу, столько дел подбил, папки в стопках уже по ночам снятся – отрываются от стола, сбиваются в большую кучу и валятся на него, валятся. Развеяться надо, а тут и повод есть.
Информатор назвал номера гаражей, где поселились неизвестные. Три гаража, все двухэтажные, причем особняком от остальных, площадка серьезных размеров перед ними, обнесенная сетчатым забором. Ворота открыты, один гараж нараспашку, козлы стоят, ведро в известке, длинная ручка из него торчит, возможно кисть. Людей не видно, но работа совсем недавно остановилась, одна стена в гараже побелена. Ну точно, боксы под автосервис готовят, а Федот тревогу поднял.
Степан оставил машину в воротах, вместе с Федотом прошел к открытому гаражу. Так и есть, известь в ведре, но над раствором уже тонкая корка. И стену красили точно не сегодня. Да и как-то странно ее красили. Дверной проем из одного гаража в другой пробили, пролом не выровняли, да и стена не оштукатурена, зачем тогда белить?
Один гараж заперт наглухо, в другом открыта только калитка в воротах, музыка слышна, басы тихонько гудят. В гараже свет, смотровая яма закрыта досками, стол на них стоит, а за ним трое, один уже совсем взрослый, хмурый, грубые черты лица, тяжелый взгляд, на пальце чернильный перстень. Другие помоложе, обоим в районе двадцати пяти, но на домашних мальчиков они не похожи, чувствуется, что помотала их жизнь, возможно и в зоне побывали. Серьезные ребята, угрюмые, едят чинно, неторопливо, как люди, знающие себе цену. Кастрюля на столе, пахнет мясом и капустой. Вкусно пахнет, и едят мужики с аппетитом. А водки на столе нет. И перегаром не пахнет.
С появлением Степана никто не дернулся, всего три головы разом повернулись к нему. Хмурый совершенно спокоен, самый молодой напрягся, но постарался скрыть тревогу.
– Обедаем?.. А документы есть?
Степан взял удостоверение в левую руку, правая наготове, чтобы вовремя выхватить из кобуры пистолет.
Хмурый смерил Степана взглядом, поднялся со стула, подошел к верстаку, на котором стояла дорожная сумка, вынул оттуда паспорт. И остальные зашевелились, у этих документы оказались при себе.
Мороков Илья Васильевич, шестьдесят второго года рождения, Кириличев Геннадий Антонович, семьдесят четвертого, Бухтеев Иван Олегович, семьдесят пятого. Все трое уроженцы Кирова.
– А здесь что делаете? – спросил Степан.
Вдруг это вовсе не строители? Как-то неважно они работают, и паспорта подозрительно новые. Если это подделка, то очень высокого качества.
– Работаем, хозяин ремонт заказал, – вроде как развязно произнес Мороков.
Но Степан все же уловил натянутость в его движениях, спокойствие он изображал, невозмутимость, а сам в подвешенном состоянии. Как будто его с чем-то ну очень нехорошим застукали. Или вот-вот в чем-то уличат.
– Плохо работаете, известка уже засохла.
– Так мы не только белим, стены вот ломали… – Мороков подошел к пролому в стене.
– А одежда чистая…
И одежда у всех свежая, и лица не запыленные.
– Так нам спешить некуда, у хозяина с оплатой проблемы, ждем, когда вопрос решится.
– А в сумке что?
– А что в сумке? – Мороков зевнул с видимой небрежностью, сунул руку в сумку, вынул оттуда свитер. – Так, одежда…
– Еще что?
– Да ничего! – Мороков поднял сумку двумя руками, тряхнул, как это делают, определяя примерный вес.
Вроде как легко поднял, но в сумке что-то звонко стукнуло, что-то тяжелое, стальное. Уж не оружие ли?
Степан только собирался спросить, что там, а сумка уже полетела в него. Он инстинктивно вытянул руку, защищаясь, а Мороков бросился в проем. Все бы ничего, но в движение пришли и остальные: опрокинув стол, Кириличев и Бухтеев бросились на Степана.
– Морокова держи! – отбросив сумку, крикнул он Федоту.
А сам встретил Кириличева – прямым в голову. Пробил жестко, парень пластом рухнул на землю. Но его дружок смог проскочить, пользуясь тем, что Федот пошел на перехват Морокова.
– Стоять! – крикнул Степан.
Он бросился к Кириличеву, схватил его, протащил через калитку и наручниками пристегнул к дверной ручке. Бухтеев тем временем перемахнул через забор, но Кулик уже бежал за ним, оставив без присмотра ворота. А Мороков, каким-то чудом увернувшись от Федота, бежал к «Волге».
Машина заглушена, ключи зажигания у Степана, впрочем Мороков и не собирался садиться за руль. Он пробежал мимо, Федот за ним.
– Стой, стрелять буду!
Степан глянул по сторонам, вернулся в гараж, поднялся на второй этаж, диван там, раскладушки застеленные, но людей не видно. И в соседнем гараже никого.
За спиной стукнула, закрываясь, калитка, прикованный к ней Бухтеев тянулся к лежащей на боку сумке. Кряхтел, сипел, тужился, но рукой до нее дотянуться так и не смог. Хотел попробовать ногой, но Круча своим появлением его остановил.
– А что у нас тут такое?
Сумка лежала на боку, один пистолет
