Капитан, видимо, почувствовал, что его ответ мне ничего не объяснил, и задал мне еще один вопрос, наводящий:
— Знаешь ли ты, сколько мотострелковых полков в нашем округе?
— Нет, конечно!
— Ну а так, приблизительно. Навскидку, без особой точности.
— Ну если примерно только… Во-первых, две танковые армии и две общевойсковые армии. Это всего… Э… Э… девять танковых дивизий и восемь — десять мотострелковых…
— Правильно.
— Это получается… около 36 танковых полков и… и 32–40 мотострелковых.
— Ну правильно. Так вот, из всех мотострелковых полков округа только наш один имеет 40 бронетранспортеров, а остальные ни хрена не имеют.
— Врешь! — вырвалось у меня.
— Вот тебе и врешь.
В том, что капитан свое дело знает, я был уверен, в том, что он не врал, я тоже был уверен. То, что два других полка нашей дивизии бронетранспортеров не имеют, я тоже знал наверняка. Но в то, что наш полк единственный в округе, мне верить не хотелось.
— Так где же они, — наконец решился я, — в Ебипете? Точнее, в Израиле?
— И там. Но совсем немного. Обрати внимание на то, что Израиль захватил очень много танков и артиллерии, но не бронетранспортеров.
— Так где же они? В Варшавский Договор отдали?
— Да, но совсем немного. Обрати внимание на то, что чехи, получая от нас почти все вооружение, бронетранспортеры производят сами, собственных образцов, и ими снабжают немцев и поляков, а румыны, по своей бедности, в большинстве случаев свою мотопехоту на простых грузовых машинах возят.
— Так где же все-таки наши?
— А нигде. — Он испытующе глянул на меня и повторил: — Нигде. Нет их.
— Да как же так?
— А так. Сколько мы их до войны и в войну производили? Нисколько. Ни одного. Так? Все до одного бронетранспортеры были американскими.
— Правильно, — подтвердил я. — М-3 назывались, полугусеничные, и еще какие-то были колесные, тоже американские.
— А теперь еще вопрос: сколько типов бронетранспортеров мы производили за свою историю?
— Много! Сейчас подсчитаю. Так… БТР-40 иБРДМ…
— Ну, это мы считать не будем, это разведывательные машины, а не пехотные.
— Конечно, — согласился я. — Их не считаем.
— БТР-50П тоже не считаем.
Да, этот бронетранспортер нельзя было считать. Великолепная машина. Но, видать, нам не по зубам. По одному только в каждый полк, только для командира полка, и все. И называется он БТР-50ПУ — «Управление». А вот начальник штаба полка — это тоже управление, и начальник артиллерии, и начальник разведки полка, но все они в бою на грузовых машинах. БТР-50 только для командиров полков. Так что его за пехотный бронетранспортер считать нельзя. Сформировали, правда, в Таманской дивизии один полк на БТР-50П, но это только для парадов. Вся армия знает, что полк этот на настоящих учениях не появлялся, а только на показных да на парадах, как и вся «придворная» дивизия.
— БМП мы тоже не считаем, — продолжал капитан. — Во-первых, она только что появилась, во-вторых, БМП не БТР, и ее появление не решает проблемы перевозок пехоты в бою, БМП поступит на вооружение только особой, только избранной, привилегированной пехоты. А как же всем другим, большинству, тем, кто будет решать исход войны? На чем их на войне возить будем?.. Так сколько мы за всю свою историю производили типов бронетранспортеров? — повторил он свой вопрос.
— Два, — ответил я и густо покраснел, — БТР-152 и БТР-60П.
— Ты, конечно, знаешь, что это за бронетранспортеры!
Это, к сожалению, я знал. БТР-152 был первым советским бронетранспортером. Был он просто грузовой машиной ЗИС-151, на которую сверху прикрепили броневые листы. Сам же ЗИС-151 был копией великолепного американского грузовика «студебеккер». Копия в отличие от оригинала получилась неважной, а после того, как на нее еще нацепили пять тонн брони, это стало напоминать все что угодно, но не боевую машину. Ни проходимости, ни маневренности, ни скорости, ни броневой защиты. Вдобавок ко всему производился бронетранспортер тем же заводом, который клепал ЗИС-151. А у завода вон сколько проблем: то братскому Китаю машин дай, то братской Индонезии, то братской Корее, то братской Албании, да и самим машины нужны: то целина, то Братская ГЭС. Второй советский бронетранспортер БТР-60 разработан был для замены первого, хоть менять-то было, собственно, и нечего: подавляющее количество советских дивизий их имели только теоретически.
Новый бронетранспортер имел форму гроба. Иного названия, кроме «Гроб на колесах», он не имел.
Из-за нехватки дизельного топлива в стране БТР-60П, как и его предшественник, был бензиновым и оттого горел в бою особо ярким пламенем. Но при его создании дизельное топливо было не единственной проблемой — в стране в то время не было достаточно мощного и надежного бензинового двигателя, и тогда на БТР-60П установили два маломощных, с обычных колхозных грузовиков ГАЗ-51. И стал БТР-60П иметь два двигателя, два сцепления, две коробки передач, две коробки распределительных, четыре коробки отбора мощности, два стартера, два прерывателя-распределителя. Вся эта техника надежно и синхронно, конечно, не работала, и если синхронность работы двух двигателей нарушается, а это случается ежедневно, то один двигатель начинает глушить другой. Один из них срочно приходится отсоединять, и тогда «Гроб на колесах» весом 12 тонн еле тащится, используя только один двигатель мощностью 90 л.с.
В названии БТР-60П индекс «П» означает, что он плавающий. И хотя форма гроба дает ему некоторую плавучесть, плавающим он считается только теоретически. Бронетранспортер браво входит в воду и неплохо плывет, но он почти никогда не может выйти из воды самостоятельно, слабые его двигатели могут вращать или колеса, или винт, а одновременного вращения не получается. При выходе из воды винт на малой глубине уже неэффективен, а колеса еще не имеют достаточного сцепления с грунтом. Если бы они вращались одновременно, то он кое-как мог бы выкарабкаться, а так после каждой маленькой речушки вся пехота остается без транспортных средств и без боеприпасов.
Кроме того, БТР-60П производится тоже обычным автомобильным заводом. Горьковским, которому, кроме армии своей, надо снабжать и все народное хозяйство, и всех советских бюрократов персональными машинами, вдобавок все без исключения советские такси строятся только на этом заводе, и вдобавок ко всему братский Египет, братская Уганда, братское Чили, братский Судан, братское Сомали и еще много-много других — и один только Горьковский автозавод.
— Так построить надо автомобильные заводы!
На это он не без ехидства улыбнулся.
— Если бы могли, так понастроили бы, а так у Италии вынуждены покупать! И ни одного автомобильного завода мы пока за всю свою историю сами не построили.
