— Вот погонит он тебя! Даже слушать не станет! Посмотришь! — нудел он.
— Станет. Он до сих пор Лию ищет, — привела я разумный довод.
— Забыл просто отменить приказ! — парировал Вре. — А если и запустит в дом, и даже если согласится жениться, что потом будешь делать?
Вот тут у меня был небольшой затык, конечно.
— Разберусь на месте. Запрыгивай давай мне на спину и смешивай энергии, — приказала, пока он мне не сбил весь настрой.
Мы как раз подошли к двери, и раднику ничего не оставалось, кроме как подчиниться. На звонок я нажимала твёрдой рукой.
Открыл нам голем, который, перекрыв проход, уставился на меня, не мигая.
— Добрый вечер, десница Хьярти, — поспешила я прервать эту неприятную экзекуцию, — знаю, вы меня ищите...
— Акробатка? — в голосе Эумунда, которым говорил голем, прозвучало неприкрытое удивление. — Что тебе надо? Да ещё и в такое время!
Он Лию не узнал, что ли? Странно. И вообще, что за вопрос про время? К нему вообще-то девушка пришла.
— Я думала, это вам что-то от меня надо, — намекнула я деснице на очевидное. — Могу я войти и поговорить лично, а не через голема?
— Ну, заходи, прямо горю желанием тебя выслушать, — кислым голосом дозволил Эймунд, и голем нас запустил внутрь.
Хозяин ждал Лию в гостиной, сидя на прекрасном бежевом диване, и явно готовился перед нашим визитом ко сну. Волосы его были распущены, а на тело надет мой подарок — синий халат! Тут меня посетили странные и противоречивые чувства: радость что он его не выбросил, и раздражение от того, что встретил, считай, незнакомку, в таком интимном виде. Гад!
Не стала откладывать дело и, усевшись без приглашения в кресло, начала с главного:
— Я согласна стать вашей женой хоть сейчас! — выпалила я, и Эймунд закашлялся, а потом два раза открыв и закрыв рот, запустил обе пятерни себе в волосы.
Ну да, я понимала — он немного шокирован, но и мне непросто. Противоречия продолжали меня раздирать, заставляя ревновать к самой себе.
— С чего ты взяла что я хочу на тебе жениться? — в конце концов, взяв себя в руки, выдавил он.
— Но как же? Приказ Повелителя. Вы меня поцеловали, потом искали... Я подумала и решила, что смогу стать вам хорошей женой...
— Не сможешь! — отрезал Эймунд.
— Но почему? Я даже готовить умею! — изумилась я.
Откуда он знает, что Лия ему не подходит? Он даже не попробовал ещё с ней сблизиться.
— Потому что у меня уже есть на примете идеальная для меня жена. — Когда он успел? Вот это скорость! Я ещё на неё завтра посмотрю! — Но я дам тебе совет, акробатка: выходи замуж только по любви. Поверь мне, девочка, если муж будет тебя любить, ему совершенно неважно будет, умеешь ты готовить или нет. Нравится тебе его любимый серый цвет или ты предпочитаешь бежевый. Какой у тебя цвет волос — ерунда. Опытная ли ты в постели или даже целоваться не умеешь — всё это мелочи. Я вот свою Далию люблю такой дурочкой, какая она есть...
Чего?! Это я целоваться не умею? Я умею! И почему это я дурочка? Стоп... Он сказал, что меня любит? Мамочки! Какой ужас! Духи, почему у меня так сердце колотится и хочется смеяться, когда надо паниковать?
— Уходим. Тихо уходим, Далия. Я говорил, что план провальный, — вовремя рявкнул мне на ухо Вре, чем привёл в себя.
— Простите, десница. Ошибочка вышла. Я тогда пойду, не провожайте, — залепетала я, поднимаясь, — и отмените мой розыск.
— Прощай, акробатка. Желаю счастья в личной жизни.
Он там ещё чего-то желал, но я уже вылетела из дома и прижала ладони к щекам. В ушах стоял гул, и сердце билось в горле. Срочно надо домой и подумать, что же делать завтра? Как мне себя с ним вести? А главное — как решить проблему со взломом Грани?
Глава 26
Всю ночь я не могла толком уснуть. Всё крутила и вертела в голове признание Эймунда. Я не могла для себя уяснить: как он вообще понял, что любит меня? И задавалась вопросом: что есть любовь? Что я вообще о ней знаю? И точного ответа не находилось.
Я люблю своих близких, тех, кого знаю с детства, и они для меня незаменимы — это очевидный факт. При этом я не могу представить на месте отца, мамы, брата кого-то другого — это нереально. И, безусловно, я боюсь их потерять. Значит ли это, что десница относится ко мне так же? Или, может, его любовь, которая случается между мужчиной и женщиной, совсем другая и проявляется иначе?
А могу ли я сказать, что тоже люблю Эймунда?
Крепко задумалась над этим: я не представляю себе, что с кем-то, кроме него, целуюсь и обнимаюсь — это бесспорно. Обязательно буду тосковать, когда мы расстанемся. Но значит ли это, что он для меня незаменим? Или чувства пройдут, когда я вернусь на Эотеру? Со временем…
Духи! Как разобраться? Голова шла кругом!
Ладно, а если оставить пока самокопание и попробовать представить, что Хьярти действительно меня любит, как мой отец маму. Тогда можно спрогнозировать его реакцию на какие-то не очень приятные и даже шокирующие известия. Так. Допустим, мама бы сообщила отцу, что она попаданка и прибыла в его мир с миссией, которую, в общем-то, у них совсем не ждут, а попаданцев и вовсе боятся. Как бы он отреагировал? Сдал бы её властям? Разлюбил? Не думаю.
Может, мне положиться на интуицию тру Дарты и предстать перед Эймундом собой, как она и советовала? Рискованно, но, как ни странно, эта мысль меня очень увлекла, и, развивая её, я, наконец, забылась коротким сном.
А утром поднялась с полной уверенностью в своём решении откровенно поговорить с Эймундом. Мне точно надо во всем ему сознаться и объяснить. А ещё меня не покидало предчувствие, что в этот дом я больше не вернусь ни при каком исходе разговора. Поэтому я решила передать агентство тру Дарте. Я почему-то знала, что она с радостью продолжит моё дело и поставит женитьбы на поток.
Уф-ф… Перед тем как отправиться к деснице, мне предстояло проделать кучу подготовительной работы, и я засучила воображаемые рукава.
Сегодня мама позвонила ровно в девять — хоть одна радость.
— Далия, Вредник тебе всё передал? — голос у неё был предельно деловой, что лишний раз подтверждало: шутки остались в прошлом.
— Да, мам, всё. Скажи папе, что вечером я буду около завесы, и даже если не получится через неё пробраться, я с ним поговорю.
У меня был план. Хоть и шаткий, но я в него верила.
— Хорошо, Дали! И не зли папу сильнее, прошу.
— Нет, нет, мам! Всё хорошо будет, — заверила я, хотя очень сильно в этом сомневалась.
Мы приготовили с Вредником замечательный прощальный завтрак, несмотря на то, что у меня немного тряслись руки от предвкушения грядущих событий и всё время что-то падало. Такое странное чувство приближения важных перемен меня одолевало впервые. Оно было бодрящим и выматывающим одновременно. Мне отчаянно хотелось, чтобы уже поскорее настали пять часов и всё решилось.
