и сел на траву:
— Где Добрыня? — бешено вращая глазами, спросил он.
Хотела сначала соврать, чтобы посмотреть на его реакцию, но не стала.
— Ушел за хворостом. Скоро придет.
— Как мы прошли?
— Все пропали, как только ты отключился.
Я выбрала обтекаемую формулировку. Незачем ему знать, что спонсором его «отключки» была как раз-таки я.
Что-то мне подсказывало, что сам Илья так и не успел понять, кто его вырубил.
— Яга, а почему не было никого из тех, кого ты на тот свет отправила? — почесывая бороду, спросил Илья.
— Ленивые, наверное, они. Или у них были дела поважнее.
— Сдается мне, что ты что-то недоговариваешь. Все-таки, Яга, ты великая колдунья. И достойна моего уважения, хотя бы как соперник.
Я проигнорировала этот сомнительный комплимент.
Вскоре вернулся Добрыня с охапкой хвороста.
Увидев, что Илья, пришел в себя, довольно улыбнулся.
— Как голова?
— Болит, — Илья потер затылок. — Хорошенько же меня приголубили.
— Так то я, — виновато потупился Добрыня. — Яга подсказала.
Ну спасибо, сдал меня с потрохами.
Илья бросил на меня красноречивый взгляд, в котором ничего хорошего не читалось.
— Только благодаря ей и одолели нечисть, — простодушно похвалил меня Добрыня и принялся разводить костер. И когда оранжевый огонек заплясал на ветках, озаряя поляну, стало уютнее и теплее.
Я поджала под себя ноги и уставилась на огонь.
— Чего грустишь, Яга? — спросил Добрыня.
— Да так, о Софке задумалась. Как она там у Кощея? — я посмотрела на браслет, плотно охватывающий запястье. — Если ему верить, то царевне ничего не угрожает. А может, он просто не работает, потому что подделка китайская? — от этой мысли стало горько.
— Занятная вещица, — молвил Илья. — Покажи его ближе.
Я протянула ему руку. Не оторвет же.
— Ни швов, ни замков нет, — задумчиво проговорил он. — Точно вещь волшебная.
— Мы договор с Водяным заключили. Должна была я Софку на воспитание взять, а я недоглядела. Думала, с отцом родным ей лучше будет, а оно вот как обернулось.
— Не думал, что я это скажу, — весомо произнес Добрыня, — но добрая ты, Яга. Временами бываешь.
Я расхохоталась. Смех вышел надрывным, на грани истерики:
— Думаешь, по доброте я девчонку взяла? Как бы не так! Помолодеть я хотела. Баюн сказал, что добрые дела надо делать, тогда ко мне молодость вернется. А нет, не работает способ! Так и помру старухой.
— Да ты и помолодела, Яга! — воскликнул Илья. — Морщин точно стало меньше, чем в день нашего знакомства. И горб не такой большой.
— Да не… — присмотревшись ко мне, сказал Добрыня, но тут же получил тычок в бок от товарища.
— В общем, Яга, не грусти! И Софку найдем. И яблочек молодильных тебе достанем. Сразу лет шестьдесят скинешь, — заверили меня богатыри
От трехсот отнять шестьдесят, конечно, не двадцать семь получается, но я поблагодарила Илью и Добрыню. Их искренность и желание подбодрить тронули мое сердце.
Ночью спалось беспокойно. Снова снился Кощей — такой красивый и холодный. Почему-то мне хотелось отогреть его, хотя бы словами. Прикоснуться к нему, невесомо провести кончиками пальцев по идеально очерченной скуле, обвести контур сурово сжатых губ, прижаться к его груди, чтобы убедиться, что у него есть сердце, как у обычного человека.
Проснулась оттого, что кто-то трогал мое плечо. Я решила, что это кот бодает меня лбом. Собиралась накричать на него, но хорошо, что додумалась открыть перед этим глаза. Передо мной на корточках сидел Добрыня и осторожно похлопывал своей огромной ручищей.
— Вставай, Яга, выдвигаться пора.
Странно, даже не пинком разбудил. Это на него не похоже.
Я не стала испытывать судьбу. Быстро подскочила, потянулась, зевнула, попросила Баюна переместить свою пушистую задницу с травы в сумку, накинула лямки на плечо, показав полную готовность к путешествию.
При солнечном свете полянка выглядела довольно мило. Не хватало только покрывала и корзинки со снедью, чтобы расположиться здесь на пикник.
Не вовремя я о еде подумала. Живот недовольно заурчал.
Я посмотрела по сторонам в надежде обнаружить какое-нибудь плодовое деревце или кустик с ягодками.
Неподалеку была небольшая рощица, но, увы и ах, березовая.
Как оказалось, поляна обрывалась оврагом. Внизу простиралась песчаная пустыня. Неужели так и выглядит выжженная земля?
Хотелось сказать:
— Ребята, пойдемте-ка обратно.
Но когда я открыла рот, из него вырвались совсем другие слова:
— Как спускаться будем? Прыгать вниз я не стану.
— А прыгать и не придется, — улыбнулся Илья. — Пока мы спали, Добрыня разведал местность и нашел спуск. Тропка опасная, но вместе справимся.
Илья подвел меня к тому месту, откуда начиналась тропа. У меня закружилась голова. Тропа узкая, местами осыпается, держаться не за что.
Я покачала головой:
— Я не смогу пройти.
— Сможешь, — Илья снял с себя кушак, один конец обвязал вокруг своего пояса, другим обмотал меня. — Так мы тебя не потеряем, даже если ты сорвешься.
— А если сорвешься ты, то и меня утянешь, — проворчала я.
— А если сорвусь я, то у нас есть Добрыня. Он вытянет обоих.
— Успокоил, — вздохнула я, хотя спокойнее ничуть не стало.
Добрыня пошел впереди, за ним Илья, а я ползла следом, хватаясь пальцами за глинистый склон. Колени мои дрожали. Ноги подкашивались. Когда из-под подошв осыпались вниз камешки, у меня прихватывало сердце.
Пока мы спускались, с меня семь потов сошло. Мозг упорно рисовал картины, где я беспомощно болтаюсь над пропастью.
Все же спуск, несмотря на мои опасения, прошел удачно.
Никто не упал. Больше страху натерпелась.
То, что я увидела перед собой, меня не порадовало. Мы стояли пред самой натуральной пустыней. В какую сторону ни посмотри, везде был песок. Бесконечное море песка простиралось до ярко-синего горизонта. Не было ни единого чахлого кустика, за который мог бы зацепиться глаз.
Некстати я вспомнила, что у нас ни еды, ни воды не осталось. Сколько суток человек может прожить без воды, пока не умрет от обезвоживания? Дней семь в оптимальных условиях? Палящее солнце, сухой воздух и горячий ветер, швыряющий песок в лицо, вряд ли под это определение подпадают. Богатыри живучие. Может, они и продержатся дольше, а я и так сухая, еще чуть-чуть и в мумию превращусь, мне без воды никак нельзя.
Богатыри тоже смекнули, что дело наше плохо.
— Быстрее надо пересечь пустыню, — сказал Добрыня.
Илья кивнул ему и попер как танк вперед.
Я семенила следом за богатырями, ноги вязли в песке. Ветер обжигал лицо, приходилось щуриться или прикрывать глаза рукой. Богатыри время от времени оборачивались, чтобы убедиться, что я не валяюсь на песочке.
Видимо, Илье надоело озираться на меня. Он вздохнул, подошел ко мне и посадил
