***
Следующие несколько километров обошлись без происшествий. Следы «похода» то обрывались, то появлялись вновь. Это натолкнуло меня на мысль о том, что еретики могли иногда заходить в лес, с понятной лишь им целью, а после вновь возвращаться к патрулированию широкой дороги, в поисках тех, кого можно убить, изнасиловать и сожрать.
Моё предположение косвенно подтверждали следы в лесу: перерытая ногами листва, обломанные ветки, содранная кора. Конечно, я не исключал, что их оставляли лесные звери, но после тридцати лет выживания в кромешной тьме – привыкаешь искать врага в каждой капле дождя…
«Гадство, дождь!» – мысленно выругался я.
Запахло сыростью, одиночные капелюшки падали на открытые руки и лицо. Возможно, в любой другой ситуации, я бы даже обрадовался: дождь – источник очищенной воды для детей. Вся беда заключалась в том, что у нас отсутствовала подходящая одежда. Во время ливня, даже мой плащ из дублёной кожи промокал за считанные минуты.
Простуда в нынешних условиях была смертельно опасной. И если с поиском нужных трав всё обстояло не так уж и плохо, то найти место, где можно отлежаться на время болезни – задача не из простых. Ведь мы, с каждым шагом, приближались к местам, где зараза появилась на свет. Где все города давно сожгли, а стены порушили. И, если этого не сделали прокажённые, то постаралось время.
Но риск простудиться был не единственной проблемой. Из двух, я даже не знал – что хуже.
«Дождь уничтожит следы “похода”! Когда он кончится, мы можем надеяться лишь на милость Господню, дабы О уберёг нас от встречи с еретиками!» – думая об этом, я сказал детям ускорить шаг.
Срочно требовалось найти убежище. Чтобы не заплутать в поднявшемся тумане, я рискнул – и вышел на открытую дорогу.
Как я и предполагал – спустя пару мгновений начался ужасный ливень. Хлестало, как из пожарного шланга. Мы перешли на бег. Благо, удары капель перекрывали полностью любые звуки, никто нас не должен был услышать.
– Что это там?! – воскликнул Марко и принялся тыкать пальцем в сторону поросшего сорняками поля, справа от дороги.
Мне понадобилось несколько секунд на то, чтобы разглядеть квадратный силуэт с торчащим из него колесом. «Что это? Ещё одна водяная мельница? Нет, она же посреди поля стоит…»
Спустившись с дороги вниз, и пройдя десять шагов, я, сперва, не поверил увиденному:
– Откуда тут взялся панцирь?! – с этими словами, я махнул Этне и Марко, чтобы шли за мной.
Подобравшись поближе к бронемашине, я подсадил паренька, чтобы тот повернул крышку люка. Благо, панцирь оказался не заперт, что, в принципе, логично: покидая подбитую громадину, ты вряд ли будешь заботиться о том, что её кто-то угонит. Да и со сломанными ногами это сделать было уже невозможно.
Перевалившись через отверстие в крыше, я протянул руку Этне, и помог девчонке забраться по скользкой металлической поверхности. Дёрнув за скрипящий рычаг, и заперев люк, позволил себе несколько секунд насладиться далёким эхом капель, что больше не падали на голову.
– Зажгите лампу, места не так много, но нам нужно как-то просушить одежду, – произнёс я, снимая промокший плащ.
– Дядь, а что это за махина такая? Папа не рассказывал про такие! –спросил мальчишка.
– Это… – отогнав дурные мысли, ответил я. – Эта громадина была создана моим поколением для убийства людей.
***
19 октября 1663 года, где-то ближе к шести утра, меня разбудила Рута. Взгляд её тревожных глаз не предвещал ничего хорошего.
– Все идут на главную площадь, говорят что-то про войну… – с содроганием произнесла девушка.
«Война? Хм, которая это уже на моём веку…»
По первой, я не придал этому событию значимости. Войны Бритонский престол вёл постоянно: столкновения с другими империями на воде и на суше, на территории открытых континентов, подавление восстаний в колониях и ещё множество других конфликтов, коим не было числа.
Ни один из них практически не касался Норвилла. Мы не видели на горизонте вражеских стягов и знамён, нас не обстреливали со стороны моря. До города доходили лишь отголоски битв, в виде потрёпанных линкоров, искалеченных солдат, отправленных в тыл на лечение, и похоронок с выплатой семьям конквестов.
– Не переживай так сильно. Давай не будем торопиться и позавтракаем, а потом уже пойдём, хорошо? – предложил я Руте.
Девушка нервно кивнула. «Интересно, она действительно боится, что война придёт в Норвилл? Вот же глупенькая!»
Перекусив яичницей с луком и чаем, мы втроём оделись и пошли на главную площадь. Куда даже полчаса спустя стекались толпы народу.
– Война! Люди, началась война! – вопил глашатай так, словно его резали живьём, стоя на небольшой сцене, иногда использовавшейся в качестве эшафота.
«Война? Опять? И с кем же?» – шептались люди.
– Подумаешь… Что, особенная война какая-то? Мой дед прожил шестьдесят два года! И ни одно ядро над его головой не пролетело за это время! – возмущался мужчина, стоявший слева от нас.
– Вот именно, – вторила ему супруга, лет сорока на вид.
