на эти вопросы. Дверь в гостиного лорда Дитриха распахнулась. Кто-то большой толпой решительно двигался в сторону личных покоев советника.
Именно в тот момент, когда защитный барьер мигнул в последний раз, перед открытием двери в спальню, я дотянулась до подвески и стиснула холодный его, разрушая камень. Меня подхватил волшебный вихрь и песчинками я разлетелась прямо перед вторым лицом Королевства.
Я находилась уже не в покоях советника, но и не в стенах академии. Меня окружал запах прелой земли, древние стволы деревьев и кустарники с шипами вместо листьев.
33
Неприятные воспоминания захватили меня. Именно в этом месте проходила граница между двумя этапами моей жизни — миерским бастардом и студенткой-отшельником. Среди этих деревьев я многократно пряталась от братьев, в надежде, что меня не найдут. Именно здесь погибло огромное количество людей от рук моего народа. По этой чаще я пробиралась на свободу. Так много болезненных моментов связывало меня с этим казалось бы безликим лесом.
Я начала оглядываться в поисках знака верной дороги до академии, как почувствовала бурю посторонних эмоций.
— Мара, вот ты где! — облегченно раздалось за моей спиной. Развернувшись, я увидела лэра Мэрлона. Он был одет в свою любимый походный костюм. на поясе висел ремень с многочисленными кармашками. Его темные глаза загадочно поблескивали за толстой оправой.
— Ох, наставник, как вы здесь оказались? — не могла я поверить в случайность встречи: — Рант говорил, что кулон перенесет меня в академию…
— Планы поменялись, — улыбка лэра Мэрлона показалась мне какой-то натянутой. Сказывалось нервное напряжение, в котором я находилась последние несколько дней. Наставник не может навредить мне. Он все время только и делал, что оказывал поддержку и защиту. Меня оглядели с ног до головы и с иронией произнесли: — Вижу, что сбегала ты в спешке.
Поняв, что одежда в беспорядке и можно надумать что-то лишнее, почувствовала как краснеют щеки. Мигом все напряжение спало. Наставник отвернулся, чтобы не смущать меня еще сильнее. Пока я ускоренно поправляла одежду и затягивала корсет, профессор продолжил монолог: — Тебе нельзя в академию, поэтому я отведу тебя в безопасное место.
Я могла только безропотно подчиниться совету и последовать за профессором вглубь леса.
Пока мы шли, Мэрлон рассказывал мне про минувшие события в стенах академии: шабаш ведьм, ухудшение здоровья Раиля Дитриха и пропажу Дорис.
Невольно меня захватили воспоминания из прошлого. Как наставник, смотря на меня проникновенным взглядом и расспрашивал о том, как же я очутилась в стенах академии. В то время я была моложе и сильнее напугана. Тень брата преследовала меня, и я всё ждала, что за мной вот-вот придут и вернут обратно.
Мои волнения заметил шедший рядом профессор.
— Что же тебя беспокоит, дитя? — ласково спросил меня он.
— Я вспомнила как еще маленькой девочкой скиталась по этому лесу, а потом, наконец-то выбралась. Как же давно это было. И вот, я снова здесь.
Вдали послышалось уханье совы. Переступив через корягу, я развернулась, дабы предупредить, но не успела этого сделать, как в глазах резко потемнело.
Вместе с уханьем совы сильно забился мой пульс.
— Профессор? — робко спросила я.
Поморгав пару раз, мне стало действительно страшно. Я уже испытывала этот эффект на себе раньше. Щепотка мышьяка, размоченная в соке лютика, вызвала временную слепоту. Следуя только своим инстинктам, я пригнулась — что-то со свистом пронеслось над головой, а потом отпрыгнула к стволу ближайшего дерева.
— О, о твоей доле я знаю больше чем тебе кажется. Наконец-то мы можем обсудить это. Я перестал злится и обрел новый источник вдохновения в этом месте. — Голос наставника звучал одновременно со всех сторон: — И хоть мое сердце продолжает скорбеть об утрате семьи, я наполнил свою жизнь новым смыслом. Я нашел цель, когда встретил тебя. И как же приятно осознавать, что я наконец-то могу ее осуществить. После стольких лет подготовки.
Слова, сказанные наставником, человеком, которому я доверяла больше всех, тяжелым грузом осели на плечи.
— За что? — задала единственный насущный вопрос. Скорее Вселенной, нежели предавшему меня человеку.
Чувства захлестнули меня. Сначала это был шок — ощущение, что земля уходит из-под ног. Затем в груди зародилась боль такой силы, что стало невозможным сделать хоть один глоток воздуха.
— За самых близких людей, которых ты отняла у меня, — прозвучало совсем близко. Я дернулась, но было поздно, что-то холодное и острое полоснуло по руке. От раны разлился запах железа и рябины: — Ты отплатишь сполна.
Мэрлон продолжал использовать на мне трюки, описанные в архивных документах. И если я так и останусь стоять на месте, то это буквально сведет меня в могилу. Не зря же Аслан Мэрлон так упорно ставил эксперименты на моей крови, в течение столького времени.
— Почему все продолжают скидывать вину на меня? То, что ваши дети ходили в миерский лес — не моя вина!
Мне стоит как можно быстрее отключить эмоции — сейчас они только мешают. Главное пережить происходящее, разобраться в ситуации можно и позже.
— Ты сама призналась в убийстве моих детей.
— Что…? — я замерла. Лед, которым я пыталась окутать сердце и разума, треснул.
— Не можешь вспомнить? Настолько для тебя это было незначительно? — со злостью прошипели мне в лицо. Неожиданно крепко схватили за локоть. Пальцы больно впились прямо в порез. Я стиснула зубы, чтобы не издать ни звука. В глазах все еще было мутно, хоть с помощью слез эффект от мышьяка ослабевал: — Ты сама рассказала про двух детей, что жестоко были убиты на твоих глазах! Что ты… сидела и смотрела, как моих…
Мужчина часто задышал, пытаясь успокоиться. Но набухающее чувство горечи и утраты разливалось в воздухе. Я наконец могла разглядеть его лицо.
Но единственное на что я могла обращать внимание — его глаза, полные эмоций.
Перед глазами пронеслись воспоминания, которые я хоронила в самом дальнем углу своего сознания. Ужас сковал меня, я не забывала ту ночь, когда при очередной попытке побега, на моих глазах были убиты двое детей. Их искаженные в страхе лица и звук отлетевших голов.
— Вижу по твоему лицу, ты все вспомнила, — со злорадством отметил мужчина.
Да, я и не забывала, но они давно перестали мне сниться: — Я тогда тоже была ребенком.
— Ты была не обычным ребенком, Мара, — Аслан подошел ко мне ближе: — Ты всегда будешь монстром.
Зрачки наставника сузились. В его глазах я видела отражение своего бледного лица.
Слова ударяли больно, но не достигали цели. Мэрлон был не первым
