class="p1">– Это фамильяр, – напомнила я. Но в спор по поводу моего статуса вступать больше не хотела. И сама в нем не уверена была слишком.
– Я думал, фамильяры должны уметь разговаривать, и человеческий облик принимать, – заметил Морестен. Мы с ним и с Барселлой сидели внутри экипажа, сегодня нас вез настоящий кучер, а не верховный жрец.
Разочарование, которое я испытала, увидев за дверью молодого коллегу Омерфора Амосфеевича, удивило и меня саму. А ведь он и не собирался меня сопровождать к Меленхен, я это знала заранее. Глупое сердечко все равно дрогнуло, когда я услышала стук в дверь. Осторожный, вежливый. Могла бы догадаться, что это не он. С настолько серьезным лицом, с каким он ходит, в дверь так аккуратно не стучат.
– Барселла прекрасно умеет принимать облик человека, хотя это больше на призрака похоже, – вдохновенно соврала я Морестену, – прозрачная такая девушка, бледненькая. Но чужих она стесняется. А в виде кошки ей разговаривать неудобно, у нее голосовые связки не предназначены для воспроизведения речи. Только мяукает. Но я ее прекрасно понимаю. Ибо ведьма.
Тут Барселла многозначительно мявкнула из своей коробки.
– И что она сейчас сказала? – заинтересовался Морестен.
– Карету тряхнуло, ей не понравилось, – перевела я.
– Прошу прощения, валимея Барселла, – юноша склонил шею под непостижимым для меня углом, пытаясь заглянуть в окошечко переноски, – мы уже подъезжаем, и здесь дорога плохая.
Потом переспросил у меня с тревогой:
– А она понимает? Или надо было пару раз мяукнуть?
– Ей больше нравится, когда мурлыкают. Но не волнуйся, она распознает ваш язык.
К моему огромному облегчению, экипаж остановился и разговор об особенностях взаимодействия ведьмы с фамильяром прекратился. Взяла в правую руку метелку, в левую – коробку с кошкой. Морестен помочь не решился, боялся моих колдовских штук.
Склеп выглядел еще более ужасным, чем я его запомнила. От него веяло могильным холодом и я испугалась, что Меленхен внутри него мы живой не обнаружим.
Морестен с усилием открыл дверь. Я отметила, что у Омерфора это вышло легче и как-то изящнее. Приготовилась совершать темный ужас… и у меня этого не получилось. Потому что в склепе горел свет!!! Я даже разглядела небольшой покосившийся столик, на котором располагался целый канделябр со светочами. Войдя внутрь, я увидела Меленхен, которая почти удобно устроилась на груде каких-то матрасов. Да, общий вид склепа был неприятен. Запустение чувствовалось, какие-то коробки по углам стояли. Но в целом все не так страшно. Да еще корзинка с едой под дверью. Свежей едой, значит ее навещали.
– Ларисоль? – Меленхен выглядела радостной, но не удивленной, словно ждала меня.
– Морестен, а почему у меня света не было? – спросила я строго жреца. Тот покраснел и пожал плечами. Наверное, я не по адресу обратилась.
– Рада, что вы в порядке, – обратилась я к старой колдунье.
– Все здесь прилично, – кивнула она, – вот только отхожее место неудобное. Но я не жалуюсь. Скучновато, правда, но мне журнальчики носят. И что ценно, воду не приходится самой добывать. Но ты ведь не интерьеры пришла обсудить. Присаживайся.
Кюргена показала приглашающим жестом на матрас рядом с собой. Я послушась.
– Ты можешь оставить нас одних, лапочка? – ласково спросила Меленхен у Морестена. Тот испуганно кивнул и выбежал, к счастью, не закрыв за собой дверь. У меня в этом месте развивалась клаустрофобия.
– Меленхен, – начала я, когда топанья жреца уже не было слышно, – боюсь, я запуталась. У меня столько информации, а ответов не появилось. Только подозреваемых куча образовалась.
– Подозреваемых? В чем? – заинтересовалась ведьма.
– В наведении порчи на Рианурт, конечно же!
И я подробно изложила Меленхен свои соображения. О поддельных богинях, странных соседях, магии, которая не дает дождю пролиться, о вероятности научно-магического вмешательства и даже о заклинании жрецов Дагаюла.
– Словом, понятно, что ничего не понятно, – закончила я свой рассказ.
– Вот тебя носит туда-сюда! – восхитилась Кюргена. – Даже с Иналуру познакомиться успела.
– Во сне. Только она ненастоящая, возможно.
– Почему это? – на этот раз Меленхен возмутилась. – Сильнейшее божество нашего королевства почтило тебя своим визитом, а ты сомневаешься.
Пожилая женщина буравила меня пытливым взглядом зеленых глаз. Неожиданно молодых и ясных. Я в первый раз обратила внимание на ее прическу. До этого я видела Меленхен только в темно-синей косынке, сейчас же голова была непокрыта. Седые волосы чуть растрепаны, понятно что в склепе укладку не сделаешь, но легко можно понять, что пряди уложены дредами. Удивительный мир! Вообще, она очень напоминает Иналуру с моей картинки, даже нос слегка вздернутый. Уж не ее ли видела Дариз? Помню, она говорила, что изображение похоже на реальную женщину…
– О чем задумалась? – спросила ведьма.
– Да так, о ритуалах, вызывающих дождь, – отговорилась я. Мне вдруг и ее захотелось подозревать. Правда я пока не поняла, в чем.
– Ритуалы, возможно, и хороши, – сказала Меленхен, – но если ты их проводишь, когда и внутри и снаружи шатается мир, они не помогут.
На полу четко очертилась широкоплечая тень. Хоть кисточку бери и обводи. Даже не оглядываясь, я узнала Омерфора.
– Закончили аудиенцию?
– Почти, – ответила я.
– Вы очень долго говорили, я успел три заседания провести и раздать воду жрецам, – Омерфор жестом показал мне, что пора выходить. Пришлось повиноваться.
Когда жрец запирал склеп, я вспомнила пожелание Иналуру – попросить предоставить Меленхен более щадящие условия пребывания. Но можно ли считать, что ведьму держат в темнице? Это, скорее, светелка! Ладно, с богинями лучше не ссориться.
– Омерфор, я думаю, Меленхен нужно перевести в другое место. Она не сбежит.
– Неправильно ты думаешь, – откликнулся жрец, – она будет тут сидеть, чтобы у тебя мысль наконец заработала.
– Но это повеление богини! – я решила не уточнять, какой.
– Доказательства есть? – прищурился жрец.
– Будут! Вода есть? Хотя бы пригоршня.
Омерфору стало интересно, что я задумала. Подумав, он подозвал Морестена и велел выполнить мою просьбу. Я лихорадочно вспоминала сон. Кажется, на этот раз в голове все четко отложилось. Что ж, терять мне нечего. И глупее, чем сейчас, выглядеть уже невозможно.
Взяв из рук молодого жреца крохотный стаканчик, размером с два наперстка, я перелила воду в ладонь и окропила мрачную постройку, брызги отлетели и на статуи животных.
– Акерамус! – сказала я значительно, постаравшись понизить голос.
Жрецы наблюдали за мной с любопытством. На этот раз эффект был моментальным. Ступеньки, статуя, дверь, стены… все, на что упали капли воды, покрылось сосульками. Лед среди лета? Такой подставы от жаркой богини Солнца не ждешь точно! Я изо всех сил старалась не показывать, что сама понятия не имела, как подействуют мои манипуляции.
– Впечатляет, – сказал Омерфор, – хорошо, мы
