а нам долго идти до места? — взволнованно спросила мужчину, потому что не была готова к пешим подвигам.
— Оно здесь, — он кивнул в сторону.
— Я ничего не вижу, — еще раз всматриваясь, пыталась разглядеть хотя бы колебания воздуха. Какие-то же приметы и обозначения должны быть.
— Это нужно чувствовать. Здесь меняется плотность.
— Видимо, мне это не понять, — развела руками и молча последовала за Риком дальше. Почему он что-то чувствует, а я нет? Плотность — не магия, на меня она тоже должна влиять.
— Ты еще почувствуешь, — подбодрил меня он. — А теперь нужно торопиться, не хотелось бы пересечься с местными тварями. Все это время он держал меч наготове, чтобы отбить атаку, если такое потребуется. Предусмотрительно, если учесть, как часто я приносила ему неприятности.
Пять шагов вперед и на меня навалилась тяжесть. Вначале я подумала, что это Пушок решил обнять сзади всей своей огромной тушей. Только обернувшись, увидела, что зверюга спокойно бежит следом. Кажется, это именно та плотность о которой говорил Рик. Вот и до меня она добралась.
Еще три шага вперед, и я проваливаюсь в воронку. Крик застрял в горле. Или просто все звуки поглотились в круговороте цветов и звуков. Мое первое осознанное путешествие по разрыву. Кажется, что ты маленькая песчинка в огромной пустыне небытия. В этот момент перестаешь чувствовать себя целой. Будто твое тело больше не твое и существует лишь искра сознания, блуждающая по бесконечным коридорам вселенной.
Не знаю сколько длился переход, но выплюнуло меня аккурат лицом в сугроб. Все как я люблю! Рассердилась я не на шутку.
— Тьфу, твою ж налево! Эй, мироздание, аккуратнее нельзя? Чтоб вас всех там перевернуло хорошенько, да пустой головой об пол, — отплевываясь от снега, ругалась я.
Пока я бурчала на весь мир и вселенную крепкой бранью, не заметила, как рядом появился Рик, протягивая руку помощи.
— Леди не принято так ругаться, — посмеивался надо мной мужчина.
— Не будь такой занозой в одном месте, Рик! — вылезая из сугроба, я осмотрелась и поняла, что из нас троих только я позорно упала. — Почему меня постоянно тянет в сугроб? Из нас двоих именно тебе там самое место, ледяной король.
Не на шутку разозлили меня эти законы притяжения. Я никогда не просила умывания ледяным снегом. Справедливости ради замечу, что здесь хоть и зима, но гораздо теплее, чем в мире Рика.
— Ты такая забавная, когда злишься, — уже открыто заливался смехом мужчина.
Да убереги его грешную душу! Говорить девушке, которая пребывает в бешенстве, что она забавная, — самоубийство. Было бы побольше времени в моем мире, точно выписала бы ему книгу о женской психологии.
— Еще слово, и ты тоже будешь жевать снег, — рыкнула на него.
Не успела моргнуть, как снова оказалась лежащей, только теперь сверху на Рике. Он так по-мальчишески улыбался, смотря на меня счастливыми глазами. Мне больше не хотелось обижаться, но я продолжала держать маску злости. Только долго это не продержалось, и я тоже улыбнулась и рассмеялась.
— А теперь можешь кормить меня снегом. С твоих рук я готов есть все, что угодно, — довольный собой, он смотрел мне в глаза, заражая своим весельем.
— Потом не жалуйся, — коварно улыбнулась ему.
— Я каждый день благодарю Вьюна за встречу с тобой, так что от меня не дождешься.
И как бы нам не хотелось дурачиться дальше, но время не на нашей стороне. Пришлось подниматься и идти в деревню. Вот когда все наладится, у нас будет много времени, чтобы веселиться.
Глава 22
Родная деревня встретила привычными запахами и до боли знакомым видом. Ребятишки играли в снежки и катались на санках, взрослые бегали по делам. И такое умиротворение поселилось в душе, что захотелось плакать от облегчения. Я снова дома. Правильно говорят, что дом — место силы. Меня затопило теплом к этому месту и живущим здесь людям.
Рик осматривал пространство настороженно. Видимо, боялся враждебности другого мира. Я взяла его за руку. Теперь я буду его путеводителем, потому что здесь считаюсь хозяйкой.
— В деревне все люди хорошие и не причиняют вреда чужим.
С улыбкой я двинулась в сторону своего дома, ведя за собой мужчину. Кажется, сейчас состоится знакомство с родителями. Вот так дочь отлучается на недельку, а возвращается с суженым.
И тут я вспомнила свои гадания два месяца назад после Рождества. Тогда я ложилась спать и привычно, по велению матушки, положила расческу под подушку и сказала ритуальные слова. Мне снился мужчина, только я тогда не предала этому никакого значения, потому что не видела лица. Теперь понимаю, что это был Рик. Надо же, какая удивительная вещь — память. Что-то можно забыть насовсем, что-то забыть на время и потом резко вспомнить, а что-то не дает покоя на протяжении жизни, не желая уходить из воспоминаний.
Так как дом был самым крайним, то видели нас лишь из далека. Это было своеобразным облегчением, что сначала я познакомлю моего защитника с мамой, а потом уже с остальными в деревне, если останется время.
Мне всегда казалось, что наш дом самый уютный и красивый. Скорее, это была детская привязанность и преувеличение. Дом был красив, но, как и все в деревне. Деревянный сруб, имеющий два этажа. Окна, обрамленные в резные рамы. Величественное парадное крыльцо, зазывающее зайти в гости. Гостей у нас и правда всегда было много: будь то по делу или же просто на чай.
Пройдя через калитку, меня начало одолевать волнение. Что если маме не понравится Рик? Что если окажется, что Рик и Адель были правы, и моя уверенность в честности мамы пошатнется?
С каждым шагом становилось тяжелее и тяжелее. Где же то облегчение, которое я испытала, когда увидела деревню?
— Не волнуйся, я рядом, — подбодрил меня Рик.
Я благодарно сжала его руку сильнее. Последний шаг стал самым тяжелым. Я берусь за ручку увесистой деревянной двери. Выдох и дверь открывается. Робкий шаг за порог. В доме ничего не поменялось с моего последнего воспоминания, но ощущение, будто я не была тут лет десять. Каждая деталь бросается в глаза. А запах такой знакомый, у нас всегда пахло вкусной едой, создавая своеобразную атмосферу. Только мамы не видно.
— Мам, — тонким писклявым голосом зову единственную дорогую женщину.
— Снежинка? — удивленный возглас со второго этажа и поспешные шаги.
— Ты второй, кто называет меня снежинкой, — полушепотом ответила на удивленный взгляд мужчины.
— Я вернулась, — это уже было замершей маме на лестнице. Волнительная улыбка на моем лице являлась признаком, что
