матушка так и не проснулась. Поэтому я оставил ей на столе записку, что все очень хорошо, чувствую себя великолепно, вечером буду вовремя, и выскочил из квартиры, которая стала казаться мне слишком маленькой. Хотелось простора и размаха.
— Да что за ерунда творится? Что со мной происходит? — высказался я, выбежав из подъезда.
Ключевое слово «выбежав». Мне будто пропеллер вставили в одно место, честное слово. Не мог и секунды оставаться без движения. Пока спускался, находясь в кабине, топтался с ноги на ногу, раскачивался от стенки к стенке, щелкал пальцами, разминал плечи, зачем-то вслух начал читать стихи Пушкина. Это, видимо, прилетел привет конкретно от моей памяти. Скороговоркой выдал половину «Евгения Онегина», хотя руку дам на отсечение, отродясь его не знал. Такое чувство, будто слова выплыли сами из глубин моего подсознания. В общем, за какую-то минуту я ухитрился сделать то, что у обычного человека заняло бы гораздо больше времени. Видимо, я сегодня немного необычный человек. Понять бы еще, с какого перепуга.
До офиса дошел… Даже не стал смотреть на часы, чтоб проверить, за сколько. Нет, я конечно, не нёсся по улице, как супермен, это понятно. Иначе попал бы не на работу, а куда-нибудь в другое место. Но двигался все равно очень быстро и стремительно. Мне постоянно казалось, что я слишком медленный.
Только зашёл в холл офисного здания, как из-за угла вынырнула Иоши Втанабэ. Судя по тому, как это выглядело, девушка ждала моего появления целенаправленно.
— Доброе утро, Адачи-сан…
Начала она, но… я проскочил мимо. Пронесся, как последний вагон уходящего поезда. Правда успел поздороваться, не совсем уж по-хамски вышло.
Не знаю, что со мной творилось, но я просто не мог остановиться. Энергия переполняла меня и плескалась через край.
— Вы торопитесь? — спросила растеряно Иоши, забежав вслед за мной в лифт. Она если и обиделась на мое поведение, то виду все равно не показала.
— Конечно, — кивнул я, почему-то несколько раз. — Работа! Работа не ждёт. Статистика стоит на месте, пока мы тут прохлаждаемся. Это — ка-та-стро-фа!
Самое интересное, нёс эту удивительную чушь, а сам думал, какого черта? То есть умом сто процентов понимал неадекватность происходящего.
Иоши с со мнением окинула взглядом кабину лифта. Видимо, пыталась понять, где «тут» и кто «прохлаждается». Судя по лицу, ставшему еще более растерянным, не поняла ни первого, ни второго.
— Я нашла информацию о том человеке. Ну… О котором мы вчера говорили, — сообщила она, придвинувшись чуть ближе и слегка при этом понизив голос. Наверное, решила не обращать внимание на мои закидоны.
— Очень замечательно, прекрасно, — я снова кивнул. Одновременно подумал, почему, как дурак, все время киваю?
Потом почесал нос, подергал мочку уха, поправил волосы. Сначала себе поправил, затем Иоши. Мне показалось, они у нее растрепались. Делал эти ненужные, идиотские движения и все отчетливее понимал, что веду себя очень странно. Особенно с точки зрения окружающих. По крайней мере Втанабэ смотрела на меня теперь… Ах, ты черт… Хотел сказать, испуганно. Ничего подобного. Смотрела влюбленными глазами. Вот как. Испуг был пару секунд, пока я не начал пальцами трогать ее черные, гладкие, блестящие волосы… Хм… Удивительно, насколько они у нее приятные…
— Адачи-сан… Как это понимать? — смутилась девушка.
Я моментально отдернул руку. Втанабэ, похоже, приняла мой жест за ухаживание. К счастью, лифт, наконец, открылся и я выскочил на этаже, где находился наш офис. Хотелось побыстрее оказаться подальше от людей. Пока меня в какую-нибудь местную дурку не отправили.
Тем более, в кабинке стояли еще трое клерков из других компаний и они, даже при всей их японской вежливости и тактичности, уставились на меня с выражением изумления на лицах. Я бы тоже на их месте изумился. Веду себя как форменный псих.
— Что за хрень? Что за хрень? — бормотал я себе под нос, быстрым шагом двигаясь к своему рабочему месту.
Меня буквально плющило и таращило со страшной силой. А еще… Это сложно объяснить, но внезапно обострились слух и зрение. Я вдруг отчетливо начал слышать каждого, кто находился в офисе. Каждого! За те несколько минут, которые заняла дорога от лифта до клетушки, я против своей воли выяснил абсолютно ненужные мне подробности. Например, один коллега тихо шептал себе под нос, обзывая какую-то соседку нехорошими словами, второй чесал голову с отвратительным скрипом, третий легонько постукивал карандашом по столу. А их, на секундочку, этих коллег, было около тридцати человек. И каждый из них что-то делал.
Я подбежал к родному креслу, затем с ходу плюхнулся в него, испытывая дикое желание закрыть уши и глаза, а в идеале — вообще свалить отсюда. Это было какое-то невыносимое ощущение… Еще, ко всему прочему, я видел как на столах, на полу, на потолке лежит пыль, намечается гибок и ползают мухи.
В голову полезли совсем дурные мысли. Нечто подобное я видел в фильмах про супергероев. Чувствую себя прямо как человек-паук сейчас. Вот только меня никто не кусал! Ни пауки, ни змеи, ни ящерицы. Мне грудину проткнули палкой. Но это же не означает, что я теперь человек-забор, блин! Откуда это все? Что происходит с моим зрением, моим слухом? Почему я говорю какую-то ерунду, не успевая ее осмыслить. Слова вылетают быстрее, чем мозг их обрабатывает.
— Адачи-сан… Вы сегодня очень быстро двигаетесь, — Иоши, которая отстала от меня где-то ещё на этапе выхода из лифта, запыхавшись, подошла совсем близко.
В принципе, учитывая, что ее рабочее место находилось прямо за перегородкой, можно сказать, она вообще-то подошла к своему столу, но приступать к исполнению обязанностей девушка не торопилась. Ей настойчиво хотелось со мной поговорить.
— По поводу того человека…
— Втанабэ-сан, я очень вам благодарен. Очень. Только давайте поговорим обо всем чуть позже. Я, знаете ли, как-то нехорошо себя чувствую. То есть… Наоборот, слишком хорошо, — перебил я Иоши, а потом зачем-то схватил руку девушки и принялся вертеть ее во все стороны, разглядывая.
У скромной и неприметной Втанабэ оказалась такая нежная кожа… Ощущение, будто бархат трогаю… Когда мои пальцы погладили женское запястье и поползли выше, Втанабэ пискнула, выдохнула, а затем резко отдернула руку.
Ее лицо так покраснело, будто она сейчас скончается
