— Пройдоха, — прервал епископ.
— Ваше преосвященство, — пробормотал дон Томас, — вы совершенно правы. Я был большим дураком, не поняв этого. Клянусь, что я понятия не имел, что он собирался похитить племянницу вашего преосвященства. Если бы я знал…
— Вы знаете, кто она?
— Да, ваше преосвященство, — с несчастным видом произнес он, а затем начал торопливо говорить: — Полагаю, что я могу сказать вам, почему они были похищены. Ваша милая дочь, мастер Исаак, была, взята потому, что донья Исабель была больна и нуждалась в ее уходе, а другой женщины, которая могла бы заботиться о ней и защищать ее честь, не нашлось.
— Женщина, которая должна была заботиться о ней, была мертва, не так ли? — сказал Исаак. — У нее было перерезано горло, и ее тело лежало в банях. Вы знаете, почему она была убита?
— Нет, — сказал Томас, пораженно глядя на него. — Я только знаю, что Ромео не убивал ее. По крайней мере, он так сказал, умирая. Он также сказал, что я вмешался в дела, о которых не имею понятия, и это совершенно верно.
— Но почему была похищена моя племянница? — нетерпеливо спросил Беренгуер.
— Она полагает, что это заговор богатого человека, который зарится на ее земли. Кого-то, кто имеет серьезные торговые интересы и кто хочет получить ее состояние и ее имя. А поскольку его вели… ее отец никогда не согласился бы на подобный брак, он выбрал такой метод, чтобы добиться своего.
— Кто посмел бы совершить такое, и как он надеялся избежать возмездия?
— Донья Исабель думала, что это мог бы быть Монтбуй.
— Перико де Монтбуй? — недоверчиво протянул Беренгуер.
— Она говорит, что это друг ее дяди. Дона Фернандо.
— Это развлекло бы дона Фернандо, — сказал епископ. — Даже если бы Монтбуй погиб при выполнении своего плана. Не сомневаюсь, что он поощрял его. Если это правда.
— Если он намеревался нам все объяснить, — произнес Беренгуер, — то он потерпел неудачу. Сейчас я понимаю произошедшее даже меньше, чем до его рассказа. — Бельмонте был отослан пообедать, и двое мужчин остались наедине, чтобы обсудить его сообщение.
— Возможно, что события с инфантом не имели никакого отношения к похищению вашей племянницы, — сказал Исаак. — Если в течение одной ночи что-то происходит с двумя моими пациентами, это не означает, что события как-то связаны между собой.
— Похоже, Ромео был заинтересован в быстром обретении невесты Монтбуем, — сказал епископ. — Все остальное было лишь следствием.
— Но почему он бродил вокруг города, пытаясь устроить бунт? — спросил Исаак.
— Чтобы устроить беспорядки, которые скроют похищение, — сказал Беренгуер. — Это было умно придумано и, по-видимому, сработало.
— За исключением того, что донья Исабель была почти при смерти и всю ночь была окружена слишком большим числом людей, что помешало им.
— Совершенно верно. Ее труп вряд ли мог удовлетворить нетерпеливого жениха, — сухо заметил Беренгуер. — Но мы все еще не знаем многое из того, что нам необходимо знать. Кто убил донью Санксию де Балтье? Я не вижу в этом смысла. Почему она была убита?
— Да, верно. Но я не могу сейчас задерживаться здесь, — сказал Исаак. — Я должен как можно скорее вернуться домой, чтобы принести жене радостные вести. Она очень волнуется.
— Я пошлю с вами стражника, он доведет вас до ворот квартала, — сказал Беренгуер.
— На сей раз, ваше преосвященство, я не буду отказываться.
К тому времени, когда он достиг ворот своего дома. Исаак в полной мере ощутил последствия прошедших двух с половиной дней. За все это время он спал всего лишь несколько часов и совсем не ел. Он утолил жажду водой и половиной стакана вина во дворце, и теперь он чувствовал себя больным, от истощения у него кружилась голова. Он постучал в ворота, прислушиваясь к шагам Ибрагима.
— Хозяин, — пораженно произнес Ибрагим, как будто возвращение Исаака было последним, чего он ожидал.
— Точно, — сказал Исаак. — Приведи хозяйку. — Он подошел к скамье под деревом и сел, чувствуя, что не способен больше сделать ни шага.
— Ты вернулся, — сказала Юдифь. Ее голос возник из ниоткуда и вывел его из временной апатии.
— У меня отличные новости. Ракель и донья Исабель найдены. Они живы и в безопасности. Завтра они будут в Жироне.
— Хвала Господу нашему! — сказала Юдифь и села. — Я думала, что она мертва. — Она издала громкий, мучительный всхлип, бессильная произнести что-либо еще. — Я думала, что ты ничего не сказал мне потому, что знал, что она мертва, — наконец сказала она, задыхаясь.
— Как я мог бы знать, что она была мертва, и не сказать тебе, любовь моя? — мягко заметил Исаак. — Если бы я точно знал это, я бы не оставил тебя здесь метаться между надеждой и ужасом.
— У тебя есть способы узнать, независимо от того, скажешь ты мне или нет. — И она замолчала.
— Нет, Юдифь. У меня есть здравый смысл и логика. Бог дает их каждому. Я говорил тебе, что заговорщики ничего с ними не сделают. Это не в их интересах. Семья доньи Исабель слишком богата и влиятельна, и пока Ракель с нею, ее не тронут.
— О, Исаак, — с горечью заметила его жена. — Люди называют тебя мудрым, но есть многое, чего ты не понимаешь. Ты полагаешь, что все люди похожи на тебя и хладнокровно продумывают каждое свое действие. Чаще всего люди делают то, что им хочется, а думают после.
— Возможно, ты права, любовь моя, — сказал Исаак. — Но в данном случае они, похоже, не пострадали.
— Где они были? Кто похитил их? — Ее голос стал твердым и подозрительным. — Их не было ночь и день. Кто с ними был?
Исаак устало вздохнул. Теперь, когда кризис прошел, Юдифь искала виновного, и какой-то неизвестный жулик или злодей здесь не подходил. Это должен был быть кто-то, кому она могла бы бросить обвинение в лицо. Он тщательно подбирал слова; одно неосторожное утверждение, и тогда ни за что достанется Ракель. Она могла бы провести всю свою жизнь под гнетом материнского презрения, поскольку с точки зрения Юдифи, тот факт, что Ракель находилась одна и без защиты в течение целой ночи, говорил о многом.
— Донья Исабель была похищена, как полагают, богатым торговцем, который желал жениться на ней. Ракель захватили одновременно с ней, чтобы охранять здоровье доньи и ее честь. Они не расставались ни на мгновение с тех пор, как их забрали из женского монастыря. Они так и не увидели предполагаемого жениха. Все было проделано руками двух или трех его доверенных слуг.
— И где они теперь?
— В гостинице на Барселонской дороге.
— В общей гостинице? Одни? Окруженные путешественниками, бродягами, солдатами…
— Они сняли пару комнат с крепким замком и женщиной-прислугой, которая может о них позаботиться. Дон Томас уверил меня…
— Дон Томас? Кто этот дон Томас?
