немного растерявшей блеск и краску жёлтой кольчуге предстала перед ней.
— Видимость — это кажимость, Зена, а облака не станут небом, — сказала Ненина и, демонстративно отвернувшись от Рэи, вложила сухую руку мне в ладонь. Пальцы её дрожали.
В спальне она снова заперла дверь на щеколду, проворно склонилась и заглянула под кровать. Сердце провалилось в пятки, однако Ненина, не заметив ничего подозрительного, выпрямилась и позволила помочь с приготовлениями ко сну. На этот раз я решила экономить порошок и заранее, как того требовал ритуал, лишь сдула несколько крох с ладони на подушку. Ненина не засыпала. Она беспокойно ворочалась, привставала на локтях, заглядывала мне в лицо, и я начала опасаться, как бы она не забыла, кто я такая. Подражая Рэе, я терпеливо и нежно успокаивала её, пока, наконец, устав от метаний, старая Хранительница не затихла под простыней. Время шло. Я макала палец в мешочек и щелчками сбивала порошок над кроватью. Штора шевельнулась, оттуда показалась тень Иорвета. Я замахала руками, что ещё не пора, и в этот момент кулаки Ненины сжались, и Кабус начал воплощаться. В спешке я сыпанула добрую половину оставшегося порошка.
— Надеюсь, ты усиленно думала, жёлтая чудо-женщина, — Кабус чихнул, и изо рта разлетелось облачко призрачной пыли. Он выпучил глаза: — Зачем ты приволокла этого Тарзана?
Иорвет подошёл и с интересом рассматривал демона и спящую Хранительницу.
— План такой, — сказала я. — Ты разбудишь Ненину, а Иорвет уговорит её отпустить тебя.
— Посмотри на него, малышка, — Кабус скорчил рожу, — даже старая карга не клюнет на него. И это всё, что ты смогла придумать за восемьдесят шесть тысяч семьсот двадцать девять секунд с нашей прошлой встречи?
— Я тебе говорила, — я обернулась к Иорвету и развела руками.
— Давай не будем терять времени и сразу перейдём к запасному плану, — эльф кивнул на мой серебряный меч.
— Ты слишком рано слез с пальмы, абориген, придержи свои дремучие инстинкты! — воскликнул Кабус и развернулся ко мне: — Я буду общаться только с тобой — ты симпатичнее, и я знаком с тобой дольше. Говори, мои уши слышат только тебя!
— Я уже всё сказала. Будет ли Ненина видеть нас, когда ты её разбудишь?
— А надо? — заволновался демон. — Она может только слышать, да и то лишь смертных. Если бы она могла услышать меня, я давно бы уломал её без помощи всяких громил.
— Отлично! Значит, как только я махну рукой, ты разбудишь её, и остальное сделает Иорвет. Если у него не получится, я тебя убью. Так что в твоих интересах нам помогать.
— Ты ничем не лучше его, — пробурчал Кабус. — Гремучие змеи небось убираются на другую сторону дороги, завидев тебя. Я готов.
Иорвет присел на пол у изголовья кровати, я развеяла ещё порошка и махнула рукой. Кабус переполз выше по груди спящей, глубоко вдохнул и дунул в лицо. Ненина открыла глаза.
— Здравствуй, Нени, — Иорвет прикрыл веко и заговорил с расстановкой, слегка растягивая слова.
— Карел, я слышу твой голос! Мне столько надо сказать!
— Я здесь, любовь моя, — голос Иорвета был мягким и бархатистым, и я с тоской подумала, что отдала бы всю свою здешнюю жизнь за то, чтобы он сказал эти слова мне.
— Когда ты умер, я поняла… Но ты же не умер, правда? Ты говоришь со мной! — Ненина ударила кулаками о постель, дёрнув Кабуса за ногу.
— Я мёртв, Нени, но вернулся, потому что нужен тебе.
— Я должна сказать… Я была плохой женой. Все годы, что мы были вместе, я не ценила тебя и так жалею об этом. Мне мало того времени, — Ненина содрогнулась, и из глаз покатились слёзы.
— Ну давай, давай! — вскричал вдруг Кабус. — Налей ей сладкой водички в уши, чтоб она размякла!
Иорвет с яростью уставился на демона. Я демонстративно потянулась к мечу, Кабус зажал ладонями рот.
— Это время было, и оно было нашим, — Иорвет закрыл глаз и стал слегка раскачиваться, вводя себя в подобие транса. Слова лились размеренно. — Оно навсегда со мной.
— Помнишь, как мы ездили в Сандаре? — на лице Ненины появилась слабая улыбка. — И попали в песчаную бурю.
— И отбились от каравана, но нашли озеро.
— А я наступила на рогатую гадюку, и ногу раздуло, как дыню.
— И ты не могла ходить, не могла командовать. Рядом не было твоих бойцов, и некуда было бежать, некого спасать. Ты была только моей, Нени. Я помню каждый тот день.
— Я была счастлива там, Карел, на нашем озере, — едва слышно проговорила она.
— Я был счастлив всю жизнь рядом с тобой, — ответил Иорвет.
Губы Ненины опять страдальчески искривились.
— Ни разу за все годы я не сказала, что люблю тебя. Я думала, что моя любовь предназначена высшему существу, и не замечала того, кто был рядом. В горе и радости, длинными ночами и каждый ясный день. Ты бы знал, как это меня мучает!
— Нени, Нени, — эльф открыл глаз и посмотрел на меня. — Ты моя девочка — с блистательным умом, которая решала сложнейшие задачи, которая побеждала сильнейших врагов, но не замечала того, что всегда было рядом. Всё это время я знал, что ты любила меня, даже если ты сама этого не понимала.
Мы смотрели друг на друга, и кроме его лица, вся эта комната, Ненина, Кабус стали вдруг размытыми и нереальными, как наваждение.
— О, Карел, — Хранительница сжала зубы, из груди вырвались рыдания, демон подпрыгивал на её животе.
— Когда ты обнимала меня… Редко, но моё сердце билось в тот миг только для тебя. Когда ты смотрела на меня утром, только открыв глаза. Когда ты осыпала меня колкостями. Я знал, что так ты говорила мне: «Я тебя люблю».
Кровь бросилась в лицо, в ушах зашумело.
— Мне не хватает тебя, Карел. Останься, прошу.
— Ты знаешь, что это невозможно, me minne, — Иорвет вздрогнул, отвел взгляд и поправился: — это невозможно, любимая. Мы из разных миров. Позволь мне уйти, Нени.
Безумная, иррациональная надежда рухнула вместе с наваждением. Я опомнилась и рассыпала над Кабусом остатки порошка.
— Я не могу отпустить тебя, — прошептала она, — мне незачем будет жить.
— У нас есть дочь.
— Она никогда не простит меня, я знаю.
— Тэ всегда обожала тебя, но у тебя не было времени этого заметить. Не совершай ошибку дважды, цени то время, что осталось. Скажи нашей девочке, что любишь её. Передай, что я всегда любил её, — Иорвет помедлил и решился снова: — И если правда любишь меня — отпусти.
Слёзы лились из глаз Ненины. Пальцы её
