— Теперь куда?
Алистер сверяется с картой, лежащей у него на коленях.
— Опять налево.
— Опять налево?
— Угу.
— Алли, ты уверен?
— Угу. Так мы попадем обратно в город, пмаешь.
Опять налево, через муравейник стоящих уступами домов, все время в гору. Старый город, кое-какие камни в стенах домов на этих улицах взяты из той самой горы, на которой он стоит; когда-то эти камни были частью служб и укреплений замка, возле которого машина снова оказывается после очередного левого поворота. Даррен шипит, опять ведет машину к набережной, останавливается у тротуара, не выключая двигатель.
— Алистер, видишь то большое здание вон там, все в развалинах? Это замок. Я очень сильно сомневаюсь, бля, что в этом гребаном городе их два, а значит, мы опять дали кругаля, ёптыть. А это может значить только одно.
— Что?
— Что ты — жирная сонная тупая жопа. Дай сюда карту, бля.
Он выхватывает у Алистера дорожный атлас и подносит к лицу. Алистер глядит на черные развалины, на бурное темное море, на волны, атакующие гальку, и если эти волны чем-то похожи на белых коней, то они — стадо диких, необъезженных мустангов, и каждый встает на дыбы, чтоб растоптать землю, как они растоптали бы койота, угрожающего их жеребенку. А может, это злобные келпи, водяные кони, вздымаются, скрежеща зубами, из склизкой черноты, ухмыляются, ищут чьих-то душ, жаждут затащить и утопить чужестранцев, забредших далеко от дома.
— Ничего не разберу, бля. Бесполезная дрянь. — Даррен швыряет атлас через плечо на заднее сиденье к мобильнику и пустым оберткам и отброшенным козявкам. — На кой хрен мы…
Над головой взревывает истребитель, будто распиливая небо бензопилой, пролетает с таким визгом, словно лупит по голове. Они вытягивают шеи, глядя вслед самолету, который с креном уходит к побережью и уменьшается вдали, шум двигателей затихает, оставляя в воздухе биение, подобное статическому электричеству.
— Ну ёптыть, вот эт низко летит.
Даррен улыбается.
— То, что нам надо, а? Накрыть весь этот чертов городишко ковровой бомбардировкой, типа. Напалмом залить сволочей. Уж тогда мы точно достанем этого однорукого урода, а?
— Ну лана, Дар, а чё ж нам делать-то? Как его искать?
— Нинаю. Будем смотреть, чё ж еще. Э, давай спросим вон того тощего чувака.
Даррен указывает на худого мужчину, спешащего из замка, наклоняется через Алистера, уперевшись костью локтя ему в бедро, чтобы открыть окно с той стороны.
— Эй, парень! ЭЙ, ПАРЕНЬ!
Худой поднимает глаза. Очки, жиденькая козлиная бородка, похожая больше на злокачественную опухоль.
— Поди сюда, слышь!
Видение болезненной худобы, возникшей из павшей крепости. Худое тело, жиденькая бороденка, тонкая кожа, укрытая кожаной курткой, джинсами, кроссовками — так же истончившимися за годы носки. Весь как-то дергаясь, неуверенными рывками, он осторожно подходит к машине и наклоняется к окну. Алистер видит себя, искаженного в линзе.
— Эй, ты не знаешь, в этих местах живет какой-нибудь однорукий? У которого левой руки нету, типа?
— Ба ба ба Билл? Он у у у у умер.
Даррен закатывает глаза, то ли от этой новости, то ли услышав заикание — Алистер не берется определить. У Алистера начинает болеть бедро в том месте, где в него ввинчивается Дарренов локоть.
— Ды ды ды ды давно у у у у умер.
— А еще есть?
— Ды ды ды ды да, е е е е есть один. Я ты ты ты ты тока што ввв. Ввв. Вввидел его в зазазазазамке.
— Куда он пошел?
Худой показывает через плечо на гавань и пересекающий ее мост.
— Ты ты ты т туда. Е е е е если ппоторопитесь, е е е еще м м м можете его ды ды ды…
— Ты бы лучше говорить научился, вонючка.
Даррен отъезжает от тротуара настолько быстро, насколько позволяет старая машина. Алистер потирает бедро и глядит в боковое зеркальце на худую фигуру, что стоит на дороге, уставясь им вслед.
— Ну и ну, — говорит Даррен. — Должно быть, пока он закажет первый стакан, уже вся ночь пройдет, бля. А уж воняет от него, верно? Ты почуял, как от него смердит?
Мотор скулит, они огибают гавань с лесом мачт и проезжают мимо паба, откуда падает свет и доносится Элвис. Хрупкая блондинка, выгружающая покупки из багажника машины возле высокого желтого дома в сплошном ряду таких же, едва успевает шарахнуться из-под колес, и Алистер видит в зеркало заднего вида ее силуэт, показывающий «козу».
— Думаешь, это он? Думаешь, мы наконец нашли его, крысу такую?
— Наверно, ага. Навряд ли в таком маленьком городишке будет два одноруких, а? Это он, бля, братан. Зуб даю.
Изношенные тормоза пищат, машина резко останавливается у очередного перекрестка, перед ними проезжает автобус, бесформенные расплывчатые лица за мутными окнами, тусклый желтый свет, похоже на какой-то подвижный аквариум для людей с жабрами, и через выхлопы автобуса Даррен поворачивает направо на Трефечанский мост. В умирающем вечернем свете оба напрягают зрение, пытаясь разглядеть идущие по мосту фигуры, парочку, что держится за руки, старика, прогуливающего собаку-лабрадора, молодого человека в плотной синей рубашке, читающего газету на ходу, и еще одну фигуру впереди, в темной флисовой куртке в шотландскую клетку, в правой руке — набитый магазинный пакет, а левый рукав болтается и, похоже, пуст.
— Ёптыть, Алистер, вон он, бля! Мы его нашли, бля!
Даррен прибавил бы газу, если б не ползущий впереди «ситроен». Небось, старуха за рулем.
— Дай проехать, старая! Алли, давай молоток! Алли, ЩАЗ ЖЕ ДАЙ СЮДА МОЛОТОК, БЛЯ!
— Какой еще молоток, бля? Я и не знал, что у нас…
— ДАЙ СЮДА МОЛОТОК, БЛЯ, ТЫ ЕБАНЫЙ…
Левой рукой Даррен срывает крышку бардачка и роется внутри, в мусорной куче пустых оберток, бумаг и прочей дряни, потом вываливает все на колени Алистеру и на пол, молотка нет, и Даррен, продолжая рулить одной рукой, так что машина виляет, тянется к себе под сиденье, шарит там, и, прокричав какую-то злобную победоносную чепуху, вытаскивает небольшую кувалду. Алистер пялит глаза на инструмент.
— Ты чё хочшь сделать?
— Сделать? Да обработать ему другую руку, братан! И обе ноги, и всё! Отметелим этого козла как следует, вот чего! ОН У НАС БУДЕТ ПАРА-БЛЯ-ПЛЕГИК КРЫСА ТАКАЯ А НУ ДАЙ ПРОЕХАТЬ БЛЯДЬ СТАРАЯ!
Даррен прибавляет газу и ударяется бампером в «ситроен». Алистер успевает заметить наклейку на заднем стекле — «Общество охраны красных коршунов», — испуганный «ситроен» бросается вперед, тут же сворачивает налево, Даррен шипит:
— Есссссть, — давит на газ, и машина рывком несется к цели, визжа мотором. К их жертве кто-то бежит, мужчина в бушлате с желтыми отражательными нашивками на плечах, ухмыляется, держа руки за спиной, а кувалда торчит у Даррена в кулаке, она больше этого кулака, стальная, у Даррена в глазах горят свечи, он скрежещет зубами, стискивает челюсти, вот уже двадцать ярдов осталось, пятнадцать, десять.
