восемь сразу согласился. Ночи вполне хватит, чтобы всё проверить и привести в порядок. Что? Не спать перед походом в больницу, пусть и всего лишь в качестве поддерживающего, неразумно? Нет, не слышала.
Ехать на такси не хотелось, а ждать маршрутку — долго. Потому, наплевав на хмурую погоду, и накрапывающий дождь, я двинулась в сторону дома пешком. С Дианкой поговорю сегодня. Уж с подругой точно не буду нервничать и продумывать каждое слово. К тому же эта егоза мылится приехать в Пермь, билеты уже купила. А вот Лебедева лучше оставить на утро. Да, утро…
А утро началось неожиданно быстро. Сразу после выпитой чашки кофе я набрала номер «Фемиды». Лебедев взял трубку через пару гудков. Мне не понравилось, как по телу прокатилась жаркая волна при звуке его низкого голоса. Глубокий вдох. Взять себя в руки. Самое страшное позади. Почти.
— Доброе утро, Глеб Александрович. Вам удобно говорить?
Даже обратилась официально, чтобы не растерять настрой.
Да уж. Ещё бы уточнила, хочет ли он меня слышать и всё такое. Мысли в голову полезли отчаянно глупые, а сердце совсем не вовремя заколотилось как сумасшедшее. А пальцы вдруг стали ледяными. Или и раньше были, просто не обращала внимания?
— Да, Ксения, конечно.
— Я… — голос почему-то стал хриплым. Я тут же мысленно выругала себя. — Я уволилась из «Адаманта».
Несколько секунд молчания, словно Лебедев тоже осмысливал услышанное и не мог поверить, что так быстро.
— И Загорулин даже не назначил двух недель отработки? — поинтересовался он через некоторое время.
Я чуть не помотала головой, но потом выдавила:
— Нет.
Посмотрела молча в окно: там люди переходили дорогу. На красный. Дуралеи.
— Ксюша, почему ты звонишь?
Сообразил, гад. Хороший, конечно. Но гад.
— Глеб, я больше не могу тебя стеснять, — постаралась как можно убедительнее сказать, отбросив ненужные расшаркивания и отметая мысли, что дело вовсе не в этом. — Я у себя побуду, закончу работу и завтра прошу еще день. Тут неожиданно так получилось, что нужно срочно в больницу.
— Тебе? Что случилось?
Тон резко переменился. Стал приказным, не давая отмолчаться или ответить неправду. Но в то же время я уловила некоторое беспокойство. И от этого на душе вдруг стало непростительно тепло.
— Операция на сердце, Глеб. Её внезапно перенесли. Нет, не у меня, конечно. Поэтому я хочу закончить все дела до того, как приду в «Фемиду». И… Что? Почему это я чурбашка?
Глава 14. Это не шутки, договорились
— Чурбашка, — вырвалось у меня в сердцах.
Ксюша обалдело смолкла, а потом с явной растерянностью поинтересовалась:
— Почему?
— Потому что раньше не сказала.
Сам не знаю, почему вылетело именно это слово. Бабушка называла так всех, у кого с умом явная проблема. У Ксюши вообще такого не наблюдалось, но «чурбашка» сорвалась сама.
Свободной рукой я потянул ежедневник, пытаясь вспомнить, что и куда можно сдвинуть. Получалось, что почти все. А что нельзя сдвинуть, то можно перенести. Поймут, ничего страшного там нет.
Ксюша еще несколько секунд помолчала, потом отозвалась официальным, то есть насквозь промороженным тоном:
— Прошу прощения. Я понимаю, что должна была предупредить о своих обстоятельствах. Если считается, что они помешают работе…
— Ксюша, — рявкнул я, уронив ежедневник и едва не сбив рукавом чашку ароматного кофе, приготовленного Инночкой, — я тебя сейчас ещё хуже назову. И буду прав, ведь ты первая начала.
— Я?
Одно удовольствие слышать, как трескается айсберг официоза в её голосе. Удивленная Ксюша вызывала непреодолимое желание продолжить игру, сказать что-нибудь ещё. Но сейчас не время. Вот совсем не время.
— Ты-ты, — подтвердил я. — Потому как только что очень вежливо назвала меня мудаком, не способным понять, что такое операция на сердце. Завуалированно, так сказать. Ладно, проехали. Клиника хорошая? Если операция плановая, может, стоит перевести в частную? Это же в Перми, я правильно понял?
Я намеренно не стал спрашивать, кто там у Ксюши, хотя вопрос очень интересный. О семье ребята из службы безопасности в досье не упоминали. Близкий родственник? Друг?
— В Перми, да… Клиника очень хорошая. Глеб, так я…
Голос у неё стал совсем уж виноватым, я почти испытал угрызения совести. А еще желание хорошенько встряхнуть будущую сотрудницу, чтоб её, и объяснить наглядно, что не каждый шеф по умолчанию скотина вроде Загорулина.
— Решай свои проблемы, Ксюша, и ни о чём не беспокойся. На работу выйдешь, когда сможешь. Я так понимаю, позже понадобится отпуск по уходу?
— Я… не знаю. То есть не думала еще…
Α ведь и правда не думала. Я вспомнил, как в последние дни перед увольнением выглядела Ксюша, и с трудом сдержал желание выматериться. Это ж она зарабатывала! Попросить в долг или хотя бы аванс ей, конечно, совесть с гордостью не позволили. Точно чурбашка!
— Название клиники и фамилию больного, — велел я уже приказным тоном, пока Ксюша не опомнилась. — Оформим вас вчерашним числом, чтобы пошла медицинская страховка — пригодится.
— Он… мне не родственник.
Ах, все-таки он. Ну что ж, бывает. Я поднял и тщательно отряхнул ежедневник, раскрыл на нужной странице. Как и думал — все сдвигаемо. Хотя нужно ли это теперь? С другой стороны, а на что ты рассчитывал? Что умная, перспективная и чертовски соблазнительная девушка не связана вообще ничем? Мало ли кем она тебе показалась! Есть у неё личная жизнь помимо тебя, а ты, значит, просто должен был подыграть. Ведь она четко сказала, что нужно.
— Ксюша, мне все равно, — сказал я в подозрительно смолкший телефон — будто она услышала мои мысли. — Обстоятельства бывают разные, я понимаю. Давай данные. Тебе что, экономия по страховке лишняя?
Название клиники и фамилию я записал на той же странице ежедневника, что и другие дела на сегодня. Никита, значит. Бывает.
Ежедневником хотелось запустить в стену, но я сдержался, разумеется. Что за пошлые глупости?
Загнав эмоции поглубже, я попрощался, еще раз уверив перспективную сотрудницу, что совершенно не в претензии, на работу жду, проблем не будет… И ведь не солгал. Девочка — умница и трудяжка, прибрать её к рукам нужно непременно, не дело разбрасываться такими кадрами. А что касается остального, то… Эх.
Что касается остального, господин Лебедев, то не она чурбашка, а ты дурак. Тебе обещали что-то? Гарантии давали? В любви признались или хотя бы в прочной симпатии?
И претензий предъявлять не надо. Вспомнил, о чем просила Ксюша? Ну и молодец. Тогда хватит придури. Позвони кадровикам на предмет оформления новой сотрудницы, которая документы принесет чуть позже, и работай дальше. Р-Ромео придурочный…
