мне показывали.
Впервые задумываюсь, как мало мы друг о друге знаем. Обычно только по школе, а какая там, за стенами, жизнь кипит у каждого, становится сюрпризом.
— Зарина впервые подступила к вальсу.
— Я понял, — улыбается по-доброму, без единого намёка на высмеивание. — Ещё есть время ей научиться, а мне подтянуть навыки.
Одной фразой Конов подтверждает, что отказываться от танца с Зариной не планирует. А ведь его устраивает её несносный характер…
— Да, думаю, вы не отступите и будете самой красивой парой! — прямодушно говорю и тоже улыбаюсь в ответ.
— Думаешь?
Отрываюсь от разглядывания Атласова, который, как сыч, засел на другом конце спортзала и вообще не отсвечивает, даже виду не подаёт, что он здесь с нами. И поворачиваюсь, чтобы заглянуть в глаза Артёму. Не может быть, чтобы он переживал о том, как они смотрятся с Зариной!
— Уверена! — произношу почти по слогам, наблюдая, как заметно расслабляется Конов. — Тебе важно её мнение?
— Есть такое, — всё с той же бесхитростной улыбкой признаётся он. — Удивлена?
— Есть такое! — отвечаю рикошетом. — Ты же…Олимпиада!
— Так говоришь, будто мы каста брахманов, — усмехается, искоса поглядывая на меня.
— А что это далеко от правды? — искренне удивляюсь я, никогда не сомневавшаяся в авторитете нашей пятёрки. — Закрытые, спортивные, крутые! Только не всегда в белом, но это так, мелочи жизни. Главное, что неуязвимые!
— Боги одним словом? Зарина тоже так думает? — отсмеявшись, спрашивает Артём.
— Конечно. До Егора поэтому и докапывается, — со смехом отвечаю я полуправду.
— Ну, он тоже хорош! — не стремится выгородить друга Конов. — Лезет на рожон.
— Столько лет учимся вместе, а я даже не думала, что с тобой можно так легко поговорить, — сознаюсь я.
— Думаю, вечером сможем так же поговорить. Нам же можно к тебе?
— Нам?
— Насколько я понял, он — кивает в сторону матов, указывая на Атласова, — одобрил только Олимпиаду и Зарину.
Вот жук! А столько пафоса было!
— Можно. Конечно можно! — улыбаюсь, отворачиваясь от Артёма, чтобы в следующее мгновение встретиться взглядом с Родионом.
Он как почувствовал, что говорят про него.
— Хорошо, тогда к пяти будем. Спасибо за приглашение, хотя я не думаю, что тебя спросили, — сквозь смех благодарит Конов.
— Ты невероятно проницательный! Ладно, подъём, раз Зарина вернулась, перерыв окончен! — и первой поднимаюсь со скамейки.
Репетируем ещё где-то с полчаса, а потом расходимся. Артём приглашает Зарину пройтись, и она без вопросов соглашается. Что-то в ней переменилось, словно скинула балласт, который тянул вниз.
Она совсем не смотрела на Родиона, который подошёл к нам в конце тренировки, но не демонстративно отворачивалась, как делала до этого, а просто не замечала.
Они с Артёмом ушли первыми, оставив ключ от спортзала нам, предупредив, что здесь ещё будет урок во второй смене.
Родион следит за мной, но молча, как будто ждёт, что я заговорю первой. Вдруг мой телефон подаёт сигнал.
— Привет, как вы? — спрашиваю маму, когда принимаю звонок.
— Привет, Василин, нам срочно нужно было уехать, извини, что сообщили только в записке. У нас не очень приятна ситуация складывается, надеюсь, на тебе это не скажется… — слышу, как мама судорожно вздыхает, пытается собраться с мыслями. — Серёжа вызвал своих родителей, но они смогут приехать только завтра. Старикам не так легко собраться в дальний путь. Но ты сегодня не должна быть одна, Родион сказал тебе уже?
— Да, сегодня придут ко мне решать, он тут выдумал… — поднимаю глаза и встречаюсь с изучающим взглядом Атласова, который наверняка слышит каждое слово, потому что я не успела убавить звук разговора.
— Хорошо провести вам время, думаю, ты будешь гостеприимной хозяйкой. Если не подойдут продукты, что мы заготовили, можете что-нибудь заказать.
— Спасибо, мам!
— Ой, совсем забыла. Василин, завтра, когда бабушка с дедушкой уже доедут и будут дома, к нам придут переустанавливать видеокамеры. Появились усовершенствованные образцы, мы решили заменить. Я дала твой номер на всякий случай, так что имей в виду! — мама уже взяла себя в руки, и по её голосу трудно понять, что она чувствует.
Хочу спросить, когда они с папой вернуться, но мама продолжает:
— Всё, родная, сейчас у нас пропадёт связь. Спишемся или созвонимся вечерком. Хорошо поре… — видимо, сигнал обрывается раньше, чем думала мама, не успевшая договорить пожелание.
Смотрю на экран, думая о своём. Лишь бы они вернулись здоровыми, целыми и невредимыми. Господи, пожалуйста, пусть всё будет хорошо! Я буду сильной и со всем справлюсь, лишь бы родители были рядом и у них всё было замечательно.
Шумно сглатываю, стараясь справиться с эмоциями, которые неожиданно оказались сильнее меня.
Боковым зрением подмечаю, как Родион делает шаг ко мне и в следующую секунду крепко обнимает меня.
— Твои родители со всем справятся! — гладит он по спине и нашёптывает слова утешения. — Не будет катастроф!
— Хорошо бы… — даже не удивляюсь, откуда он опять всё знает.
— Против твоего отца попёрли не партнёры, Василин, значит их можно прижучить! — говорит так уверенно, что я замираю, боясь пошевелиться, вдруг ещё чем-нибудь поделится.
Сегодня выясняется, что все вокруг осведомлены о делах Беловых чуть больше, чем их родная дочь.
— Ты…
— Я ничего не взламывал. Мне рассказал Титов, сам вышел на связь. Хочу, чтобы ты знала, что идея собрать как можно больше людей у тебя сегодня, тоже не моя! — признаётся и обнимает ещё крепче.
— Спасибо! — с шумом выдыхаю, прижимаясь сильнее и обнимая Родиона в ответ.
Кажется, ещё чуть-чуть и начну доверять ему чуть меньше, чем «полностью», и меня это почему-то теперь совсем не пугает…
— Пошли, нам нужно успеть всё приготовить, — разрывая объятия, но не выпуская меня из своих рук, говорит Атласов. — Почему ты так на меня смотришь?
— Как так?
— Как будто с восхищением…
— А что тебя смущает, ты ведь это и хотел? — хитро прищуриваюсь.
— Непривычно как-то!
— Да ладно, не привычно ему. На комплименты нарываешься?
— Хотелось бы послушать, да, — кивает, прикрывая глаза, явно начинает паясничать.
— Ты не против вернуться к подготовке? — спрашиваю то, о чём успела подумать, пока искала повод увести разговор от восхищения и иже с ним.
Атласов молчит, но на его лице зажигается такая озорная улыбка, что и ответа не нужно.
— Молодые люди, здесь скоро урок начнётся, — раздаётся бас физрука от дверей, и мы оба отмираем от зачарованного наваждения.
Родион подхватывает наши рюкзаки и тянет меня за руку к выходу. Не вырываюсь даже тогда, когда он переплетает свои пальцы с моими и крепко сжимает мою правую руку.
Наблюдаю за ним со стороны, и не могу понять, что в нём изменилось. Может, как у Зарины, отпал
