И как он раньше не замечал этого? Потому что смотрел все это время куда угодно, только не на нее.
Но он вернет себе Татьяну. По-другому и быть не может. И больше не позволит себе терять рядом с ней ни минуты.
– Тогда пойдем. Я покажу, что нужно делать. Не переживай, ты справишься.
Глава 21
Татьяна
Да я и не собиралась переживать! Вот ровно до того момента, пока Сэм, напоминая улыбкой Чеширского кота, не сказал об этом.
Ощущение, что он снова что-то задумал и снова не посчитал нужным сказать мне об этом, взвыло в груди сиреной.
Нет! Все! Хватит! Наступать на одни и те же грабли в десятый раз? Ну уж нет! Теперь пока не получу от него точных инструкций и объяснений, ничего делать не стану!
– Подожду, пока покажешь, а потом решу, надо переживать или нет, – сказала, провожая глазами его высокую фигуру, подходящую к двери. Между прочим, сказала очень строгим голосом. Но улыбка альва, тут же бросившего на меня еще один лукавый взгляд, стала будто даже шире.
Да! Он точно что-то задумал!
Интересно, это хоть безопасно?
А это был не праздный вопрос. Потому что при его приближении вокруг кабинета что-то заискрилось в воздухе, будто тонкие белесые молнии побежали по дверям. Это было очень похоже на то, как я первый раз входила в свою комнату: тогда тоже сработал охранный контур, судя по всему, нацеленный на меня. И сразу после моего захода в комнату он замкнулся.
Поэтому теперь никто не мог попасть в мою спальню без моего ведома. Надо было получить от меня искреннее приглашение.
Ну, правда, это правило не действовало на родственников по крови или магии. Но таких у меня в этом мире не было.
А на кого был нацелен этот контур? И можно ли было его отключить или обойти, чтобы не пострадать?
Оказалось, защита кабинета реагировала так на браслет, который в ответ заискрился в руках Сэма всеми цветами радуги. Да так ярко, что я невольно прикрыла глаза. И это несмотря на то, что вокруг меня и дальше как-то само собой удерживалось изумрудное охранное поле. Более того, теперь я ощущала это поле так, словно воздух рядом стал чуточку гуще. Или будто от меня и до краев поля шло много-много-много невидимых линий или какого-то клея.
Наверное, когда гусеница оплетает себя коконом, она чувствует что-то подобное.
Я не была гусеницей, но сейчас в этом изумрудном коконе мне было как-то спокойнее, чем без него. Тем более, снимать его Сэм не просил. Поэтому я еще больше добавила в поле магии, уплотняя его до состояния легкого тумана, и осталась стоять на месте.
– Нет, тебе точно не надо, – повторил Сэм, – хотя теперь я понял, почему у нас с Анной ничего не получалось, – сказал он нечто загадочное.
Анна – это же имя примы ректора, да? И что у них не получалось? Войти сюда?
– А еще я теперь уверен, что точно знаю, как это все-таки открыть, – добавил Сэм, протягивая руку с зажатым в пальцах браслетом вперед. Мини-молнии, бегающие вокруг двери, сразу устремились к браслету так, словно тот был намагничен. После чего одна из них вспыхнула особенно сильно, долетая до бриллиантов и превращаясь в особенно яркую искру.
И Сэм или ждал ее, или просто был готов к такому, но сразу после этого сверкания он окружил себя тьмой, принимая истинный облик.
– А для меня защиту подержишь? – он повернулся в пол оборота, теперь уже глядя на меня абсолютно черными глазами, лишенными зрачков. Я невольно затаила дыхание, как и тогда, на балу, остро ощутив, что он – все-таки не человек. Почему-то чаще всего я воспринимала Сэма просто как некого Сэма. Тот же, кто теперь стоял передо мной в облаке черной тьмы, сверкающей золотистыми искрами, и увенчанный короной из «рогов», был Сэмаэлем.
– А я не знаю как, – призналась нервно.
– А я сейчас тебя этому научу, – добавил он. – Но тебе для этого все-таки придется подойти, – его голос звучал теперь с такими мягкими обертонами, что я была уже уверена не на сто, а на тысячу процентов, что то, что он задумал – опасно.
В подтверждении этой догадки новая молния вспыхнула рядом с браслетом, вынуждая альва убрать артефакт подальше от защитного поля. И тут-то я и поняла, что же на самом деле имел ввиду Сэм, когда говорил о том, что за себя я переживать не должна.
А за него должна?
Он же пытается войти туда, куда никто не мог попасть уже семьдесят лет. Причем до этого уже, судя по оговоркам, пытался. И не один! А с примой ректором. И куда, чтобы войти сейчас, ему нужно принять истинный облик, одновременно удерживая перед собой чистый от магии браслет, созданный из вещества, не принадлежащего этому миру.
Уж если я что и поняла за это лето, так это то, что альвы так просто рогами не сверкают! Его облик сейчас – это, как если бы дракон обернулся монстром, размером с этот же замок. И все это – только ради того, чтобы войти в запертую дверь.
Значит, все очень опасно.
А еще я прекрасно понимаю, что Сэм это знает и не отступится от этой идеи.
Ведь за этой дверью то, что крайне важно. И не только для него. Хотя, без сомнения, для него в первую очередь.
А еще это важно не только для меня. Потому что только так я наконец-то освобожусь от кошмаров.
Самое главное, скрываемое в кабинете ректора важно для тех, кто умер в тот день, когда этот кабинет так надежно закрылся.
И хоть я могла сейчас обидеться на Сэма за то, что он, скорее всего, придумал этот план с браслетом сразу же, как только увидел его у меня на руке. И что только ради этого вел меня сюда, снова бессовестно претворяясь живым человеком, а не равнодушным истуканом.
Могла. Но был ли в этой обиде в эту минуту хоть какой-то смысл?
Между нами больше нет даже остаточной магии. А чем дальше я буду от этого альва в будущем, тем меньше у него будет шанса снова что-то придумать и как-то попытаться влиять на меня.
И как я раньше не понимала, что два-три шага – это просто идеальное расстояние между нами? Впредь буду придерживаться его сама.
– Клянешься, что я не пострадаю? – спрашиваю, подсчитывая риски и вспоминая все, что знаю из теории о разных связях, ритуалах и осадочной магии. Знаю все еще слишком мало и больше всего со слов Айраны. Но и этого достаточно, чтобы понять, что, если удар защиты, окружающей кабинет, придется на Сэмаэля, именно моя магия станет для него подушкой безопасности.
А что станет подушкой безопасности для меня?
– Клянусь, – без намека на шутку произносит он. И окружающая его тьма колышется и на миг взмывает вверх в такт этим словам, чтобы осесть назад еще более плотным облаком.
Я не ожидала такого эффекта и не знала, что это было. Но, кажется, сама магия подтверждала его клятву. По крайней мере у меня не было других идей, как еще объяснить то, что сразу после этого «танца» тьмы на кончиках черных рогов Сэмаэля проступила позолота, наполнившая все вокруг соответствующим сиянием. А ни одно изменение в ауре мага не дается просто так!
