своем мире, но не думала, что когда-то смогу создать такое и для себя.
— Здесь очень красиво. — шепнул Антонис, прижимаясь со спины и целуя в шею.
Само собой красиво! Но что он тут делает, вот в чем вопрос? Я же Тьме сказала: «Забираем истинных и валим!», а вампир-то тут каким боком приклеился? Чего я пропустила, перерождаясь?
— А он-то когда истинным успел стать? — я, наверное, с минуту тупила и хлопала глазами на мужа, продолжая находиться в объятиях обоих мужчин, которые, кажется, не видели в этом ничего необычного. Осталось Аоду где-нибудь сбоку приклеиться, чтобы уж точно одна маленькая богиня Смерти почувствовала себя в западне.
— А вот когда ты умирала где-то там от боли, тогда и стал. — получила я ядовитый ответ от злого демона. — Мишель, ты понимаешь, как я боялся, что тебя больше нет? Да я почти с ума сошел, пока не увидел, что моя брачная татуировка на месте! Почему мы тебя не чувствовали?! — последний вопрос Гриф прорычал, полыхнув Тьмой в разные стороны.
— Боги перекрыли связь, чтобы вы не чувствовали, как печать на моей ауре разрушалась. Я находилась здесь, в безвременье, только на территории Прародителя драконов пять лет, в бессознательном состоянии, всё это время испытывая боль. Вам нельзя было ощущать подобное. — старалась говорить мягко и успокаивающе, помогая при этом ментальной магией снизить уровень злости и страха за мою жизнь у истинных. — Но я так и не услышала внятного ответа — как ты, Антонис, стал моим истинным? — развернувшись в кольце рук, требовательно уставилась в черные глаза счастливо скалившегося вампира. Но прежде чем отвечать, меня крышесносно поцеловали, дразня и обещая большее.
— Я был твоим истинным изначально, сладкая. Я не чувствовал нашей связи, точно так же, как и ты, но на подсознательном уровне желал быть рядом, поэтому и не покидал тебя.
— Знаю я один ритуал сокрытия истинной связи… Но он не для этого мира, так как там используется сила ведьмы. Приворот? — неуверенно поинтересовалась, хмуря брови. Ведь если бы это был он, то находиться ни с одной леди Антонис просто бы не смог, испытывая отвращение.
— Да! — радостно воскликнул вампир, которому, кажется, зелье повредило рассудок. — А у моего рода на них иммунитет! — а, так вот чего он радуется. — Но, видимо, мы не чувствовали истинности из-за побочного действия. По крайней мере, так предположил лорд Каринэль. Для вампира вообще очень трудно встретить истинную, многие за всю жизнь её так и не встречают. Поэтому бабуля так переживала о своих неистинных мужьях, ведь всех их она полюбила без всякой связи.
— Ладно, с этим разобрались. Кто мне из вас скажет, почему встреча Владычиц проходила с таким размахом? Кого мне по голове косой погладить, чтобы так больше не делали?
Ну вот, только успокоилась, настроилась на романтический лад, а стоило вспомнить об устроенном безобразии, и сразу убить кого-нибудь захотелось. Хорошо ещё, что на мужчин моя аура не действует. Ну или действует, только как-то неправильно. По крайней мере, на одного так точно. Я тут, значит, стою злюсь, придумываю наказание, никого не убивая при этом, а дракон начинает урчать. Да ещё и целоваться лезет! Полное безобразие, напрочь сбивающее весь настрой на месть! А уж когда инициативу подхватывают…
Хотя есть в их способе успокоения что-то. Когда на тебя смотрят с восхищением и желанием. Когда по твоему телу с осторожностью и любовью скользят мужские, тренированные руки, желающие показать всю нежность, на которую они только способны. А губы находят нежные участки, вызывающие тихие стоны и приносящие наслаждение.
— Мишель, твоё платье из магии? — горячее дыхание Грифа вызвало табун мурашек, а вопрос, заданный на ушко, заставил податься к нему за продолжением ласки.
— Да. — выдохнула шепотом.
— Ты снимешь его для нас? — искушающе шепнул на другое ушко Антонис, прихватывая губами его кончик.
Моё согласие смешалось со стоном удовольствия, а сила действовала без прямого посыла, просто от одного желания показать себя своим мужчинам. Причем мимолётная мысль, что истинных тоже надо бы разоблачить, исполнилась в ту же секунду, вызывая их смешки. Ощущения в тот же миг стали ярче в разы. Горячая кожа Аода пахла костром и океаном, ассоциируясь в моей голове с необузданностью и свободой. Чуть прохладная Антониса отдавала чарующим и тёплым древесно-мускусным ароматом, возбуждая и обещая показать все грани порока. От Грифа же пахло строгим и мужественным шипровым ароматом, он одновременно уравновешил мои чувства, но в то же время я таяла, стоило услышать запах моего мужа.
Не переставая целовать, дракон подхватил меня под бедра и толкнулся своей плотью в лоно, заставляя меня охнуть от неожиданности. Сзади со спины прижался Антонис, создавая контраст тел. Я будто находилась между огнем и льдом. Движения Аода внутри меня были плавными, и он явно сдерживался. Зато вампир игрался с моей грудью и сосками почти на грани боли, то нежно оглаживая и сминая их, то чуть прикусывая и втягивая сосок в рот, слегка щелкая по нему языком. Гриф стоял по левую руку от меня, целуя одновременно со страстью и ревностью. Но не старался как-то помешать единению, лишь смотрел так, что становилось понятно сразу — после меня не выпустят из постели, пока один собственник не насытится мною единолично.
Я с наслаждением отдавалась каждому движению мужчин, не забывая, что и у самой есть руки, способные путешествовать по их телам. Каким уж взглядом на меня в тот момент посмотрел Гриф, когда я проскользила подушечками пальцев по его члену, а после обхватила полностью, начав водить ладонью по всей длине. В его взгляде буквально сиял вопрос: «А чего, так можно что ли?». И сам же на него отвечал, прикрывая от наслаждения глаза и рефлекторно подаваясь бедрами вперед.
— Можно?.. — целуя в шею и слегка задевая клыками яремную вену, глухо шепнул Антонис.
Кивнув, почувствовала, как два острых клыка прокусывают кожу, а на месте укуса сначала ощущается жжение, а после наступает эйфория и прилив ещё большего возбуждения. Теперь понятно, почему Антонис назвал в прошлый раз этот процесс интимным. Дыхание сбивалось, хотелось больше и сильнее, и чтобы вампир не прекращал пить мою кровь.
— Хватит, сладкая. — оторвавшись от моей шеи, сказал хрипло Антонис, зализывая место укуса, и фыркнул, когда я протестующе хныкнула, больше открывая шею.
Но в это же время Аод уже не сдерживал себя, подходя к грани. Его движения становились жестче, пальцы впивались сильнее, а из горла вырывалось звериное рычание. Подавшись к нему, обхватила руками шею дракона, запуская пальцы в блондинистую
