причины, разнося по округе эхо голосов. «Не место!» «Чужак!» «Всего лишь человек…». Звуки смешались в единую какофонию и на какое-то мгновение, на долю секунды, но я растерялся. Потерял из виду то «нечто», что сновало рядом.
Миг!
И толстый шипастый хвост смыкается на моей шее, а пасть, полная присосок, вцепляется в затылок. Боль тут же проносится по телу, помогая сознанию проясниться.
«Что за черт?» — хотел бы я крикнуть, но вокруг вода.
Вода⁉ Где я⁉
Мысли завертелись с бешеной скоростью, в попытках переварить окружение. Руками загребаю вверх, но будто бы стою на месте. А еще что-то сдавливает горло…
Только рука касается его, как словно вспышка, приходит озарение того, что я забыл. Тварь! Какая-то тварь вцепилась мне в затылок! Завожу руки за голову и нащупываю что-то аморфно податливое. Пальцы впиваются в эту массу, но лишь соскальзывают, тогда, как удавка на шее стягивается сильнее. Мысли начинают путаться, видимое пространство перед глазами искажается и тускнеет. Не хватает воздуха, боюсь открыть рот, чтобы сделать вдох, ведь вокруг вода! Нельзя!
Стиснутые в спазме зубы разжать удается с трудом. Последняя мысль слишком яркая, чтобы быть моей. Когда сознание затуманено, что-то столь яркое и четкое выглядит слишком подозрительно.
Плотная жидкость? Нет, субстанция плотного воздуха хлынула через рот и пищевод, но до желудка не добралась. Растекаясь по телу приятным теплом, она вымывала боль, заставляя сознание собираться по кусочкам. Будто пазл, складывалась моя жизнь до этого, привнося кристально-четкое понимание и ситуации в целом и того, кем я был раньше.
Воронов Антон Павлович — сын боевого офицера. Человек, которого воспитали по чести и совести. А вокруг, что вокруг? Лишь какой-то морок, навеянный жалкой личинкой инопланетного происхождения.
Пальцы с твари на этот раз не соскользнули. Более того, мне показалось, словно ногти заострились, впиваясь в аморфное тельце существа уже с легкостью.
Небольшое усилие и хватка хвоста вокруг шеи ослабевает, даруя чувство облегчения и почему-то покоя. Взгляд вниз, чтобы увидеть остатки хвоста. Полупрозрачная субстанция тускнеет, превращаясь в подобие дыма, после чего всасывается внутрь моего тела.
Взгляд по сторонам и вокруг уже нет воды. Абсолютная тишина и темнота. Только вот упор под ногами ощущаю достаточно четко, чтобы не сомневаться в наличие пола. Вспышка! Яркая, ослепляющая, она на несколько мгновений забивает собой всё, после чего сжимается до еле заметной точки и отдаляется. Пространство вокруг меняется мгновенно. Вокруг уже не темнота, но целая россыпь мерцающих точек, что постепенно заполняют собой все. Явные очертания созвездий и завихренья галактик.
«Вселенная?» — именно это было последней мыслью, что породило моё сознание.
После пришла темнота уже ничего общего не имеющая с напускными видениями.
Глава 9
Пришел в себя рывком, под грохот взрывов.
— Твою мать, откуда они здесь! — и длинная очередь на пол рожка.
— В сторону, человек! — рев, что заглушил собой всё.
Чувствую, что меня закидывают на плечо и куда-то несут.
Глаза открывались неохотно, как и чувствительность к телу возвращалась через силу. Тряска, боль и запах жженой плоти.
— Да твою ж мать! — знакомый голос. Епифанцев? — Да, черт тебя дери! Всех поднимай! С города отзывай, там БэТэРы были! Да не мямли ты, сука! Они сейчас здесь всё с землей сравняют!
Очень близкий взрыв, ощущение свободного падения и болючий удар под дых, после чего мельтешение перед глазами. Чувствовать голой кожей, как камни и прочий мусор впиваются в тело, ощущение не из приятных. Зато в сознание приводит моментально.
Пусть слабость, пусть звон в ушах, но приподняться на локтях мне удалось с первого раза. Даже осмотреться смог, прежде чем прильнуть к полу, буквально втискивая себя в него.
Чувство опасности и прямо над головой проносится что-то еле заметное, что, врезавшись в человека, за мгновение ока испепеляет того в пыль. Вместе с одеждой и калашом, направленным в сторону откуда это «что-то» и прилетело.
— Лежи, малой, не высовывайся! — рык незнакомого голоса. — Сука, как неудачно-то всё! Да сдохни ты уже!
Шелест ветра и у меня над головой проносятся полупрозрачные сгустки, окутываемые синеватым пламенем.
— Игорь, подкрепление будет⁉ Или приплыли? — этот же самый голос, но в другую сторону.
— Летят! — выкрикнул полковник в ответ. — Пара минут!
— Нет у нас этих минут, — процедил неизвестный. — Как же ты не вовремя, малой.
Вокруг царил настоящий хаос. Я укрылся за обломком стены, пытаясь собрать в кучу разбежавшиеся мысли. Больно уж насыщенными оказались последние события, которые, судя по всему, и не собирались прерываться.
Узкий коридор наполнился таким грохотом, что что-либо расслышать было невозможно вовсе. Звуки оглушали. Ан, нет, это не звуки извне. Гул, порожденный мозгом, шел изнутри сознания, пока, наконец, не сформировался во вполне себе отчетливые слова.
— «Ну, наконец-то!» — пришло понимание слов. — «Значит, вникай, малой и даже не смей перебивать! Дело обстоит следующим образом — ты родился! И это пиздец какая неожиданность! Ладно, опустим. Именно этот импульс услышал рой, но, считай, повезло: я был рядом и точной причины они не поняли. Мой след тебя заслонил, иначе, боюсь, налетом мошки не обошлось бы. Мы для них, как кость в горле. Новорожденных уничтожить проще и обычно они бросают на это дело все возможные силы в секторе. Так что поступим следующим образом. Я уведу их отсюда. Дам им то, зачем они пришли. Твоя задача выжить, не привлекая к себе внимание и развить дар.»
— «Какой, нахер, дар?» — даже мысли и те пробивались с матом.
Взгляд по сторонам, в попытке найти источник голоса, но тщетно. Тупик коридора, где дверь слева висит на одной петле, а справа и вовсе нет дверного проема. Вместо него сквозная, дымящаяся, дыра. Вот именно там, через кабинет, ощущались люди. Ну, наверно, люди. И, наверно, ощущались.
— «Ты бы знал, как много я хочу тебе рассказать», — ощутить толику чужой грусти в порождаемых в собственном мозгу,
