минут раздался звонок в дверь. Мужчина нерешительно оглядел Микеле с ног до головы.
"Доминик в душе. Он сказал взять все, что у тебя есть, ", - сказала она ярко. "Я его сестра, все в порядке".
Мужчина протянул толстый конверт. По размеру и ощущению Мишель поняла, что это деньги, и с этого момента смирилась с мыслью, что ее герой тоже был каким-то гангстером.
* * *
Осенью 1976 года юридическая и медицинская команда Карло Гамбино все еще пыталась предотвратить его депортацию как нежелательного иностранца. Карло перенес очередной сердечный приступ, так утверждали его врачи, среди которых был его зять, Томас Синатра, специалист по кардиологии (не родственник певца). Правительство сомневалось. Карло подпитал их сомнения своим выступлением, когда однажды Кеннет Маккейб, полицейский детектив из офиса окружного прокурора Бруклина, пришел в городскую квартиру Карло, чтобы вручить повестку, требующую явки Карло в суд присяжных.
Маккейб, двадцати восьми лет от роду, был высоким, подтянутым детективом с торжественным ирландским лицом и сдержанными манерами. Он с большим презрением относился к типичным "умникам", как иногда называли людей из "той жизни". За семь лет работы Кенни, как его называли, успел повидать немало "умников". Он считал, что большинство из них просто слишком ленивы, чтобы заниматься чем-то еще. С другой стороны, он не без оснований уважал Карло. Ему уже доводилось вручать старику повестки; в отличие от мудрецов, продвигавшихся по служебной лестнице, Карло был вежлив и почтителен. Он понимал, что у Кенни есть работа, и всегда приглашал его к себе домой на кофе.
Когда Кенни постучал в дверь, доктор Синатра открыл ее, а затем снова захлопнул. Внутри Кенни услышал, как Карло начал ругать доктора, а затем Карло сам открыл дверь.
"Как вы себя чувствуете, мистер Гамбино?" спросил Кенни.
Карло порылся в халате в поисках пузырька с таблетками. "Посмотрите, сколько таблеток я принимаю. Как хорошо я себя чувствую?"
"У меня для вас повестка".
"Хочешь кофе?"
"Нет, спасибо, мне нужно вручить еще одну повестку. Она для кого-то на Стейтен-Айленде. Стоит ли мне сейчас ехать на Стейтен-Айленд?" Кенни знал, что Карло поймет, что он имеет в виду капитана Гамбино, который жил там.
"Да", - сказал Карло. "Он будет там".
Карло протянул руку и принял повестку. Когда Кенни повернулся, чтобы уйти, Карло язвительно улыбнулся. Он снова поднял пузырек с таблетками и стал трясти его между большим и указательным пальцами, словно разыгрывая шарады. Он словно говорил Кенни, что притворяется, и никто ничего не может с этим поделать.
Однако Карло было семьдесят четыре года, у него было больное сердце, и 15 октября в своей постели сицилийский безбилетник, ставший "боссом боссов", умер. Он скончался "в состоянии благодати", сообщил родственникам преподобный Доминик Склафани. Карло попросил поговорить со священником, когда конец будет близок, и Склафани совершил римско-католический обряд крайнего отпевания.
Тело пролежало два дня в похоронном бюро "Кузимано и Руссо", в том же морге, где была отпета Мари Монтильо. Согласно обычаю, днем оплакивали родственников и близких друзей семьи - Кастеллано, Гагги, Монтильо и некоторых других. Ночью же свои почести отдавали члены расширенной семьи Карло и представители других мафиозных семейств, поэтому Пол, Нино и Доминик вернулись без жен и смешались со сборищем преступников, по численности превосходящим только городскую тюрьму. Рой подчеркнул важность поминок для своей команды, и все присутствовали на них.
Естественно, вопрос о том, кто станет преемником Карло, занимал всех, и теперь в игру вступали фракционные последствия сделки, которую Карло заключил, придя к власти, - назначение протеже Альберта Анастасии своим заместителем, но ограничение его полномочий определенными командами. Перед смертью Карло сказал, что хотел бы, чтобы его преемником стал кузен Пол. Нино и бруклинская фракция, естественно, согласились и высказались за быстрое голосование капитанов семьи. Однако некоторые капитаны хотели подождать, пока Аниелло Деллакроче, лидер манхэттенской фракции, выйдет из тюрьмы. У Деллакроче заканчивался год заключения по делу о налоге на прибыль.
С другой стороны, Пол должен был вскоре предстать перед судом по обвинению в ростовщичестве, на которое его подставил племянник, биржевой мошенник Артур Берарделли. Большинство полицейских и федеральных агентов, наблюдавших за поминками, делали ставку на то, что новым боссом станет более известный Деллакроче; капитаны решили подождать. На поминках, независимо от того, что ждет их в будущем, все капитаны обязательно поцеловали Пола в щеку - традиционный знак уважения.
На похоронах Доминику и Дениз велели сидеть вместе с Нино и Роуз во втором ряду скорбящих, рядом с Полом и его женой - символически важная позиция, которая в семейной иерархии показывала, насколько они опережают Роя и его команду, сидевших сзади.
После службы Нино и Доминик были приглашены поехать с Полом в одном из лимузинов, следовавших сразу за катафалком, перевозившим тело Карло на кладбище. То, что Доминик имел такой статус, особенно возмущало Криса, но не только потому, что он завидовал близости Доминика к центру мафиозной власти. Недавно он пожаловался Рою, что Доминик обругал его в разговоре с Мэтти Рега, автодилером из Бронкса и Нью-Джерси, который был кредитным клиентом Нино и Роя.
"Он говорит, что я всегда пытаюсь доказать, какой я крутой", - сказал Крис. "Да, но когда он захочет, я буду готов. Все его бредни про Зеленый берет меня не пугают".
Доминик не знал, что Рега, его предполагаемый новый друг, передал его замечание о "комплексе Наполеона" Криса - оно было сделано только в ответ на жалобы Реги на Криса. Крис так и не рассказал Доминику об этом замечании, но оно задело его, и это был не последний раз, когда Рега играл в подобные игры.
Крис прикусил язык, потому что Рой приказал ему это сделать. У Роя были свои заботы о статусе. Нино всегда говорил, что семья Гамбино "откроет книги" и примет новых членов после смерти своего патриарха, который с опаской относился к ее расширению в последние годы. Рой упустил шанс стать известным человеком в семье Луккезе, полагая, что его связь с Нино принесет такие же дивиденды в самой сильной семье города. Этот день был уже близок и, как считал Рой, практически гарантирован, если Пол станет боссом. Поэтому он не хотел конфронтации между своими протеже и протеже Нино.
Рой также увеличил сумму, которую он давал Нино каждую неделю, чтобы Нино мог увеличить еженедельную дань Полу. Если понадобится, Рой приспособится к жизни под властью манхэттенской фракции, но сейчас было самое время показать бруклинской фракции, какой он непоколебимый боец.
Месяц спустя, 16 ноября, дело о ростовщичестве против Пола развалилось на середине процесса. Его племянник, Артур Берарделли, вышел на трибуну и все забыл. Арти Бой понятия не имел,
