— Когда-нибудь это тебя убьет, — тем же тоном произнес Бык.
Вместо ответа я кликнул слугу, который явился на зов, будто под дверью подслушивал, и велел ему разместить двух своих нежданных гостей со всем удобствами.
— Вы же без Хвостов своих явились, я надеюсь? — уточнил я на всякий случай. От побратимов можно было ждать и такого. Привыкли они к любовницам-лисичкам, да и тех уже совсем от людей стало не отличить. Отожрались на дармовой-то ци.
— Что ты, старший брат! Мы же очень спешили, — за двоих ответил Бык. — А Хвосты уже подросли и стали для нас опасны. Мы отослали их к матери.
Какой мужской подход! Мне бы так.
— Тогда до завтра.
Два следующих дня мы с Лисицей просидели дома. То есть натурально. Девушка после ночного разговора ушла в паузу, заявив, что ей на проблемы людей плевать и она с места не сдвинется до тех пор, пока не примет решение. Я, соответственно, тоже остался дома — как будто у меня другие варианты были? Нет, конечно, можно было попробовать взять ее на руки и так таскать, но к чему жертвы, если основной мой вопрос получил ответ, а делать в Улине было нечего.
В первый день нас навестил Лунный Карп. Он пришел, чтобы выполнить свое обещание и обучить родовой технике. Она оказалась боевой, но пока для меня неосваиваемой, поскольку находилась на стыке школ Огня и Воздуха. Зато Пират был в восторге! Изучить с ходу ее не удалось, но он был полон энтузиазма. Сказал, что как только «подтянет концентрацию», все у него получится, а это вопрос месяца-двух.
Называлось заклинание «Раскаленный кулак». Я было подумал, что это что-то дистанционное, вроде фаербола, когда одаренный создает проекции своих огненных рук и метает их во врагов, но на деле все оказалось куда прозаичнее. Сам мастер Ванг, владеющий этой техникой, с охотой продемонстрировал ее нам. Кулаки и правда раскалились, но не в виде проекции, а будто бы превратившись в лаву по середину предплечья. Воздух ощутимо нагрелся — а демонстрация происходила в открытом павильоне, — после чего Лунный Карп, испросив моего разрешения, стал медленно проталкивать одну из своих рук сквозь камень в саду.
Рука медленно погружалась в твердь секунд тридцать, пока проводящий презентацию китаец не покрылся испариной и торопливо не прекратил это делать. Вынул кисть из образовавшегося отверстия, и она тут же погасла.
— А если быстро ударить кулаком в камень? — уточнил я.
— Разобьете руку. Прочность ее не станет выше, чем у камня.
— И для чего это? — недоуменно спросил я. — Доспех проплавливать? Или ворота вражеской крепости взламывать?
Не, демонстрация меня очень впечатлила, но практического применения я в технике не увидел. Все очень медленно, пока подготовишься, пока прожжешь эту дыру, тебя убьют раз пять. Не говоря уже о том, что «ману» эти кулаки жрать должны порядком. Без интерфейса Гуаньинь точно сказать было сложно, но там явно не меньше пяти-шести единиц в секунду уходило. Предел, как я понимаю, для Героя седьмого разряда.
— В том числе, — невозмутимо ответил мастер Ванг. — Я человек гражданский, мне трудно судить о том, где на войне может найти применение техника моей семьи.
Так я и думал. Пират возмутился, сказал, что я ничего не понимаю, что техника эта дополняет способности тех, кто идет по Пути Огня, но внятных примеров тоже привести не смог. В общем, так я стал владельцем второй техники, которая вроде и была, но толку не давала. Первая, напомню, мной была названа «пищаль». А вторую я еще изучить не смог.
— Вы решили что-нибудь относительно меня, господин Вэнь? — уже уходя, спросил несостоявшийся киллер.
— Пока нет, мастер Ванг, — честно ответил я. — Пока передо мной стоят немного другие вопросы, и над вашим я даже не думал. Но я посоветуюсь с друзьями и вскоре сообщу вам свое решение.
На том и распрощались. Карп ушел домой, а Тигр уселся неподалеку от Лисы и занялся медитацией. Бык с Пиратом покрутились вокруг и, видя, что больше ничего интересного не произойдет, отправились гулять по городу.
Второй день повторил первый, только без визита Мастера Ванга. Мы с Ноу Ниу, выдерживая максимально допустимое для нас расстояние, смотрели в пупки, а побратимы, вчера вернувшиеся поздно и пьяными, вновь отправились гулять. Не без оснований, я полагал, что вечер будет копией первого, но гуляки вернулись засветло, крайне при этом возбужденные.
Оказывается, по площадям Улина тоже стали распространяться агитационные материалы Чэна Шу. Ну те, про Хранителя и Печать. Все в той же стихотворной форме, правда, в исполнении получше, чем первый вариант, слова Пирата.
— Мутит, паршивец, народ! — с чувством высказался сказал Бык. — Так весь Юг под себя возьмет скоро. Люди-то у нас простые. Истосковались по порядку.
— Ну, в Улине ему мало что светит, — произнес я. — Здесь порядок никогда не кончался.
— Не скажи! — возразил Пират. — Слушали те посредственные вирши очень даже внимательно. Ровно до тех пор, пока стража дворцовая не появилась и не разогнала всех. Было бы тут все хорошо, как ты, старший брат, говоришь, горожане бы сами, без помощи стражи, чтецов тех поколотили. А так — разбежались, но стишки с собой забрали, за пазухой спрятав.
Я не стал им говорить простую для человека двадцатого века вещь, что люди как раз и тянутся к развлечениям, когда сыты и в безопасности, но не стал. Пусть каждый при своем мнении остается. Вместо этого решительно сказал:
— Не возьмет. Не дадим.
Хорошо бы при этом еще и чувствовать себя таким же уверенным. А то даже Лису на содействие ритуалу уговорить не могу!
Хвостатая, кстати, на «вечерний блок новостей» вышла. Послушала, что вокруг творится, про агитки эти, и отправилась обратно в свою комнату. В дверях дома остановилась, и бросила, не оборачиваясь:
— Свое решение я сообщу завтра утром.
И скрылась. А я остался стоять на улице, ругаясь про себя самыми страшными матами, которые знал. Вот и зачем это было говорить? Вечером, перед отбоем? Чтобы я всю ночь на иголках провел? Утром бы и сказала, так нет! Бабы, блин! Подлое племя! А если еще и Лиса — вообще туши свет!
Но именно благодаря ее сволочному заявлению мы, в общем-то, и выжили той ночью.
Как я уже упоминал, сна не было ни в одном глазу. Я даже ложиться не стал — сел на циновке и занялся работой с духовной энергией. Как тут, в Китае, могли бы писать в соцсетях, будь они в наличии: «Не знаешь что делать — медитируй!»
Просидел так около часа. По меридианам прошелся, поработал с техниками. Дело такое, привыкаешь и потом без этого не можешь уже. Скажи мне кто дома, что я смогу часами, как заправский йог, сидеть без движения — рассмеялся бы. Один из плюсов такого состояния, кстати, что слышишь все. Не ищешь тишины, не пытаешься отключиться от звуков, а будто бы сплетаешь из них кружевной узор. Ветер в листве, плеск рыбы в пруду, выкрик птицы вдалеке. Вот прошел ночной сторож, тот, что постарше, он при движении ногу подволакивает из-за неудачно сросшейся кости после перелома. Сверчок робко приступил к еженощному концерту. Лисица заворочалась в постели. Черепица треснула.
