палач. Он наклонился над гравистоликом, который стоял в полуметре от ложемента, и, взяв шприц, принялся наполнять его препаратом. — Например, я могу испортить тебе лицо.
— Будет жаль, — признала Эллера. Ей стало смешно. Меньше всего её волновало лицо. — Где Ровеналь? От этого зависит ответ и на твой вопрос.
— Он в безопасности. И с ним всё хорошо.
Эллера поджала губы и попыталась перехватить взгляд палача. Всё действительно зависело от того, лжёт он или нет.
— Ты тоже с Кармелона, — будто невзначай отметила она, продолжая наблюдать, как палач готовит шприц.
— Может быть.
— Что за слова я должна произнести?
Продолжая удерживать шприц одной рукой, палач достал из складок одеяния пульт и нажал одну из кнопок. На стене появилась надпись, начертанная буквами общегалактического языка.
— Есть два вида наркотиков. Один причиняет боль, другой лишает воли. С какого начнём?
— Может, сделаем ёрш?
Палач не обратил внимания на её слова. Поправив голову Эллеры так, чтобы удобнее было добраться до шеи, он сделал укол.
— Тогда я выберу сам, — закончил он. — Слова на стене. Ты можешь выучить их, пока будешь здесь.
Палач вышел. Прошло около минуты, прежде чем Эллера ощутила, как обостряется каждое чувство и тело заливает боль. Она стиснула зубы и тут же разжала, потому что прикосновение верхних зубов к нижним оказалось невыносимым. Эллера испустила беззвучный вздох. Она не кричала лишь потому, что знала: это никак не уменьшит боль.
Последующие несколько дней слились в одну бесцветную череду, разделившуюся на две части: допросная комната и камера, куда её относили спать.
Андрэс сидел у дальней стены, зло зыркая на сокамерницу, но ничего не предпринимал.
В те часы, когда действие наркотиков проходило, Эллера корила себя за то, что не пытается ничего предпринять, но сил, чтобы встать, у неё не было. Тело стало ватным и непослушным, мысли путались.
На второй день палач сменился, теперь это был человек. Он использовал другой подход — первый, болевой препарат, Эллере давали прежде, чем отпустить спать. Пока же она находилась в камере, ей вкалывали что-то ещё. От этих уколов Олсон теряла желание делать что бы то ни было. Ей становилось безразлично, кто она и как сюда попала, безразлично, выпустят её или нет.
— Просто произнеси слова, — неизменно мягким голосом раз за разом предлагал палач.
Эллера не имела ничего против того, чтобы их произнести. Но стоило ей увидеть надпись на стене, как сквозь пелену опьянения пробивалась злость.
— Когда ты скажешь, где Ровеналь, — упрямо отвечала она.
Что она будет делать, если получит ответ, Эллера не знала.
Она не знала, сколько времени прошло, когда дверь открылась в очередной раз.
— Олсон! — раздался негромкий голос.
Никто здесь, на корабле, не называл её так.
— Какого чёрта… — пробормотал говоривший и заглянул внутрь.
— Дарен?.. — в недоумении произнесла Эллера, чувствуя, что у неё начинаются галлюцинации.
Дарен Осан, которого Эллера в последний раз видела на Ноктюрне, оглядел камеру.
— Ты, — он ткнул пальцем в Андрэса, — бери её на руки и пошли.
Судя по лицу Андрэса, тот тоже видел непонятного гостя и тоже не верил своим глазам.
— Подъём, я сказал! — рявкнул Дарен полушёпотом. — Пока вся охрана не сбежалась на шум!
И только тут и Андрэса, и Эллеру пробрало. Боль, терзавшая тело, резко перестала её интересовать.
Они разом попытались подняться на ноги. У Андрэса получилось быстрей, и он подхватил Эллеру на плечо.
— Где Ровеналь?! — уже почти привычно потребовала ответа та.
— Готовит корабль. Давайте быстрей.
26
Приходила в себя Эллера медленно. Лежала, понимая, что не может шевельнуть ни рукой, ни ногой, и с грустью думала о том, что за последнюю неделю теряла сознание столько же раз, сколько за последние пять лет.
Совсем недавно ей казалось, что она ведёт опасный и динамичный образ жизни. Что она — отлично обученный спецагент организации, которая потенциально могла бы править Галактикой.
«Три раза ха!» — думала она теперь.
«Какой к драконьей бабушке спецагент, если даже от террористов сбежать не смогла…»
Вместе с этой мыслью Эллеру настигли воспоминания о том, что случилось в последние дни. Образы были тусклыми и путанными, края их расплывались и от попытки вспомнить что-то конкретное начинала болеть голова.
Однако, одно она вспомнила достаточно точно.
«Дарен Осан! Проклятый авантюрист, который вечно вертится у нас под носом!»
Какое отношение Осан имеет к драконам и прочим сумасшедшим фанатикам Эллера пока не понимала. Но намеревалась выяснить… Как только сумеет встать.
Она в очередной раз попыталась шевельнуть рукой. Та оставалась ватной, но всё же сумела обрушить капельницу.
Так Эллера окончательно поняла, что уже не находится в плену… Почти наверняка.
Ответом на оглушительный звон падающего прибора стал тихий шорох открывающейся двери, и обрадованный, хоть и невозможно усталый голос провозгласил:
— Очнулась!
— Крайтон… — Эллера едва сумела шевельнуть языком.
— Дарен, она разговаривает!
«Это был не сон…»
Однако первым, кого увидела Эллера, был не Дарен и даже не Крайтон. Видимо, последний остался стоять на пороге, зато и минуты не прошло, как перед Эллерой, которая всё ещё не могла повернуть головы, вырос Ровеналь.
Эллера собрала воедино все оставшиеся силы, занесла руку для удара и шлёпнула спутника кончиками пальцев по щеке.
— Зачем ты меня бьёшь? — обиженно поинтересовался тот.
— Подлый дракон!
Ровеналь помолчал, ожидая продолжения, но у Эллеры просто не было сил облечь свои путанные мысли в слова.
Только спустя минуту она сконцентрировалась достаточно, чтобы произнести:
— Ты заманил меня в ловушку!
Снова замолкла, собираясь с силами. Потом выдохнула:
— Правильно я тебе не доверяла! — и потеряла сознание.
Ровеналь остался сидеть над неподвижным телом, не обращая внимания на то, что Дарен и Крайтон приблизились к нему со спины.
— Токсины почти вышли, — обрадовал спутников Крайтон и присел, чтобы поднять обрушенную капельницу.
— Мы можем ещё чем-то ей помочь? — спросил Ровеналь, не отводя взгляда от больной.
— Вряд ли. Она не такая, как… ты, — Крайтон покосился на Вартариона и умолк.
— Может, нам наконец стоит поговорить? — спросил Дарен.
— Нет, — отрезал Ровеналь. — Я ничего не буду обсуждать, пока не удостоверюсь, что с ней всё хорошо.
Крайтон и Дарен переглянулись и вздохнули.
— Слушай, мы все любим Эллеру… —
