бы сотую их часть, но знаю несколько мест. Если хочешь, могу показывать их тебе. Если ты передумала умирать, конечно.
Я попыталась кивнуть, но в воде это выглядело как конвульсия. Однако ответить прямо почему-то не решилась.
— Наверное, надо возвращаться, — предложила я, хоть покидать пещеру совсем не хотелось.
— Без нас не уйдут, — усмехнулся капитан, но всё же нырнул.
На обратном пути я попыталась исследовать пределы собственной скорости плавания, но мы добрались слишком быстро — я едва не ткнулась головой о днище корабля.
Даже вернувшись на палубу, я чувствовала себя бодрой и отдохнувшей. Матросы отряхивали влажные волосы, повсюду разлетались брызги. Большинство из них, как и я, предпочли парусине открытое море, но нашлось немало желающих расслабиться в почти горячей воде под солнцем. Среди них был и Ги, он выбрался на палубу одним из последних, отжимая косу. Я с радостью отметила, что его взгляд стал совсем ясным и чешуя начала постепенно слезать с кожи, оставаясь на ней лишь местами, серыми сухими пятнами.
— Пожалуй, мне понадобится ещё несколько тренировок по плаванию, — пробормотала я, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Ладно, сама напросилась, — вдруг ответил Фрэдерик откуда-то из-за моей спины.
День прошёл в обычных делах, и, освободившись на закате, я снова вышла на борт, чтобы в очередной раз наблюдать за тем, как солнце ныряет в тёмные воды. Но насладиться часом спокойствия мне не дали: слева возник Ги и с обычной плутовской улыбкой сообщил, что капитан вызывает меня в свою каюту.
Я лишь холодно кивнула, но внутри всё сжалось. Вопрос "зачем?" звенел в голове, но вразумительного ответа я придумать не могла. Обычно всё, что касалось маршрута, Фрэдерик обсуждал только с Дугласом.
Я медленно шла, стараясь отдалить предстоящий разговор. Надеюсь, только разговор. Но палуба оказалась предательски короткой, и в конце концов мне всё же пришлось постучать в деревянную дверь.
— Заходи.
Фрэдерик стоял у шкафа с резными дверцами и что-то в нём искал. Ни карт, ни книг на столе я не заметила. Только два изящных стеклянных бокала и лампу, которая освещала аккуратно обставленную простой деревянной мебелью каюту. В быту капитан явно неприхотлив.
— Ты на этом корабле уже больше двух недель, — Фрэдерик захлопнул дверцу шкафа, и в его руке я заметила мутно-синюю стеклянную бутылку. — Но никто из команды, даже Дуглас, не знает ничего ни о твоём прошлом, ни о том, как ты оказалась на корабле Стефана. Так что я вынужден спрашивать прямо.
Фрэдерик откупорил бутылку и пригласил меня к столу. Я уселась на один из деревянных стульев с неожиданно удобной спинкой, он опустился рядом, на второй. Блик лампы пробежал по тонкой грани бокала, когда капитан взял его в руку, чтобы наполнить. К моему счастью, вином, а не мерзким элем.
— Почему вы хотите об этом знать, капитан? — осторожно спросила я.
— Возможно, нам придётся жить бок о бок ещё не одну сотню лет. Я не хочу никаких неприятных сюрпризов, — холодно ответил он, но глаза странно блестнули в слабом свете.
Глава 28
Я пригубила вино, мысленно поаплодировала хорошему вкусу капитана и, немного подумав, решила, что скрывать от него правду бессмысленно. И выдала разом всё, что знала, начиная от попадания в этот мир и заканчивая историей с пьянчугами в порту.
К тому моменту, как я закончила, бутылка почти опустела. Я сидела, разморенная алкоголем и уставшая от утреннего "урока по подводному дыханию", закинула ногу на ногу и пыталась расслабиться, насколько это возможно на жёстком стуле. Фрэдерик давно избавился от бушлата, и теперь сквозь тонкое полотно рубашки проступали линии татуировок. Завершив свой рассказ, я одним махом допила остатки вина из бокала и потянулась.
— Надеюсь, я в полной мере удовлетворила ваше любопытство, — протянула я, пытаясь подавить зевок. — Теперь ответьте на мой вопрос: как в догадались, что я — не Эстер?
— Более чем. И я же просил обращаться на «ты», — ответил Фрэдерик, но смотрел откуда-то в пустоту, явно озадаченный моей историей.
Однако ответить мне все же соизволил.
— В те далекие времена, когда я только поступил на службу, на корабль «Мэри Роуз». Тогда и флота-то у Англии не было — пять кораблей, и на те набирали всякий сброд. Один из матросов — мой товарищ — постоянно рассказывал разные байки. Одну уж очень любил повторять: про человека, запертого в королевской лечебнице, в Бедламе. Тот человек утверждал, что он прибыл из другого мира. Из мира, где умерли наши боги. Предсказывал, что Европа вскоре станет великой, что откроют новый континент. Мы моряку не особенно поверили, но и спорить никто не решался — в те времена и на моей родине по лесам свободно бродили духи и эльфы, так что всякое случалось. Почему бы и не быть другом миру? Но все это казалось сказкой, и человека того я сам ни разу не видел. Однако когда вы… ты сказала про завоевание Америки, я вспомнил.
Выслушав рассказ капитана, я задумалась, подперев кулаком подбородок. Стало не по себе от мысли о том, что я — не единственная, кому впало несчастье — или честь — обрести здесь вторую жизнь.
— Одной оговорки для выводов вам было бы мало, — все же сказала я, чтобы нарушить тяжелое молчание. — Неужели так заметно, что я веду себя иначе?
— На корабле — не слишком. Но среди других аристократов ты бы сильно выделялась. Видишь ли, приличной леди не полагается знать ничего о петухах, мужских бушлатах и том, что под ними скрывается, — усмехнулся капитан.
Я рассмеялась в ответ, и тут же замолчала, пойма себя на том, что так громко и искренне хохочу впервые с тех пор, как попала в этот злосчастный мир. Заметила теплый взгляд капитана, улыбнулась ему и решила, что сейчас самое подходящее время для еще одного вопроса.
— А что вы на самом деле сказали там, в порту? — спросила я.
На трезвую голову не решилась бы, но вино притупило страх. И мне ужасно хотелось узнать, что он ответит: о разговоре с Дугласом на ту же тему я тактично умолчала.
Фрэдерик улыбнулся и поднял на меня глаза. Потом взял меня за руку и наклонился почти к самому лицу. Я замерла от удивления и странного волнения, от ощущения знакомого бережного касания по коже разбежались стада мурашек. Капитан совершенно не выглядел пьяным на этот раз — острый взгляд выдавал полностью ясное сознание.
— Я сказал, — прошептал он, и его губы едва-едва не касались моих, —
