- Не знаю… пока не знаю. Но подозреваю, что среди наших друзей есть предатель.
- Не может быть!
- Мне самому больно это произносить, но скорее всего это так. Понимаешь, у всех Неспящих есть метка на правом запястье…
- Так у меня она тоже есть.
- Позавчера утром эта метка пропала с моей руки, (и я уверен, что не только с моей),… но когда ты прошёл ритуал, она вернулась. Для Книги один из нас мёртв, вернее мертва его душа. Но я не знаю, кто это!
- Поэтому ты ничего и не сказал Горыну! – догадался Саня.
- Да. Я могу доверять только тебе. Любой из четверых может оказаться предателем.
- Давай попросим предъявить метки.
- Бесполезно. Её можно нарисовать. – Игнат поднялся с чурбака. Крот последовал его примеру.
- Слушай, Шрам – произнес он, когда друзья уже вышли из магазина. – Как думаешь, кто может… ну…
- Предать? – поинтересовался Игнат. – Я же несколько минут назад уже говорил: кто угодно.
- Да нет, я не про то! Ты кого-нибудь конкретного подозреваешь?
- Ладно, Холмс, давай поразмышляем! – слегка усмехнулся Данковский. А его мозг уже перебирал варианты…
Итак, Запал: скандалист, баламут и прочая и прочая в том же духе! По сути своей, как раз наименее подозрителен: во-первых, из-за того, что все время был на виду, а во-вторых, рот на замке держать не умеет. Но совсем сбрасывать его со счетов не стоит, ведь именно за маской простака частенько скрываются неожиданные сюрпризы.
Теперь Семен. Товарищ он хороший, надежный, но… себе на уме. Если не захочет чего-то говорить, клещами не вытянешь! Такой все в голове держит. Не хочется его подозревать, но придется!
Бизон. Вот с ним не все ясно. Три дня назад еще с утра куда-то умотал и до самого вечера не появлялся. Может, конечно, дома чего делал или в гараже возился, но эта его отлучка сильно напрягает.
Шаман. А вот тут больше всего вопросов! Перво-наперво, почему Распутин заговорил именно с ним? Выходит, знал, что тот готов к разговору? Передал ему кучу информации, в том числе и о природе Неспящих, и спокойно уехал. Значит, понимал, что Андрюха распорядится этими знаниями наилучшим образом! А ведь Шаман и детали подмечать умеет! Значит, вполне мог заметить отсутствие метки и сделать соответствующие выводы. А если не сам, то ему подсказали.
- Андрюха и Женька наиболее подозрительны – решил Крот, когда Шрам поделился с ним своими гипотезами. – Но Шаман уже два раза пытался нам что-то рассказать, однако ты его прерывал. Может как раз о метке? Надо бы с ним поговорить.
- Надо – кивнул Игнат.
- И что ты теперь намерен делать?
- Ждать их следующего хода. И не делать поспешных выводов.
Усадьба Черноречье
19 октября 2000 г. 21:40
Небольшая настольная лампа, прикрытая абажуром, освещала комнату мягким приглушённым светом. Рядом с ней на тумбочке лежал томик Пушкина. За прикрытым тёмно-синими шторами окном ночь жила своей, скрытой от посторонних глаз жизнью. На покрытом толстым ковром полу стоял музыкальный центр, вокруг которого были разбросаны диски и аудиокассеты. Из динамиков лилась тихая печальная мелодия.
Алина сидела на кровати, обхватив колени руками. Её глаза покраснели от пролитых слёз, длинные волосы, казалось, потеряли свой блеск. Рукав её голубой пижамы намок, так как она периодически вытирала им глаза.
Девушку не покидали мысли об Игнате. С момента их последнего разговора прошло два дня, и Алина очень сильно переживала. Её тревога усилилась ещё больше, когда Игнат не явился в школу. Девушку терзало подозрение, что он не пришёл только из-за неё.
«Возможно не стоило поступать с ним так жестоко» – думала она. – «У него был такой взволнованный вид. Он, наверное, хотел сказать еще что-то очень важное, а я прогнала его».
В дверь постучали, а через секунду девушка услышала голос отца:
- Дочка, можно мне войти?
Алина быстро вытерла остатки слёз промокшим рукавом, прежде чем ответить:
- Конечно, пап, входи.
Дверь приоткрылась, и в комнату вошёл мужчина средних лет, облачённый в серый костюм-тройку. Он был слегка полноват и немного лысоват. Его карие глаза излучали доброту. Взглянув на свою дочь и увидев её красные от слёз глаза, Виктор Григорьевич сел рядом.
- Давно мы с тобой не разговаривали, Бельчонок… – начал он. – Как же быстро летит время! Кажется, ещё вчера я катал тебя на плечах, а теперь к тебе приходят в гости молодые люди. Мне кажется, что из-за своей работы я пропускаю взросление собственной дочери.
- Про Игната тебе дворецкий рассказал?
- Значит, его зовут Игнат. Он твой новый друг?
- Нет… уже нет. – Алина всхлипнула.
- Понятно… Ну, я думаю, вы ещё помиритесь. Ты не хочешь мне про него рассказать?
Алина взглянула в добрые глаза отца и вновь заплакала, уронив голову ему на грудь. Её плечи содрогались при каждом всхлипывании. Пытаясь хоть как-то утешить дочь, Виктор Григорьевич
