себя ненужные домыслы.
Нет, Мэт. Вспомни слова врача. У тебя не может быть детей. Не может. Значит…
Сжимаю зубы.
— Сколько лет сыну? — повторяю вопрос.
— Неважно, Мэт. Это мой ребенок, — спокойно отвечает Лина.
Неужели и правда думает, что я так легко отстану от нее?
— У ребенка есть отец. Кто он? — я не собираюсь так легко отступать.
— Я не хочу об этом говорить, — отвечает Лина и обнимает себя. Отворачивается.
Значит, Стелла была права, когда говорила, что у Лины была связь с ее непосредственным начальником. Что после меня она легко легла под другого. И ребенок от него. Это все меняет.
— Где ребенок? Он здесь? — спрашиваю.
Лина мотает головой.
— Данила в больнице.
— Что с ним? Лина! Посмотри на меня! Виктор сказал, что вы в опасности.
Теперь я понимаю, кого он имел в виду, произнеся: «Лина и…»
— Где твой сын? В какой больнице? Что с ним?
После того, как я произношу слово «опасность», взгляд Лины, наконец, наполняется тревогой.
— Ты адрес знаешь? — спрашиваю я.
Кивает.
— Поехали!
— Но я… Виктор сказал…
— Потом расскажешь, Лина. Поехали! Мой дядя слов на ветер не бросает. Раз он сказал, что это опасно, то это так и есть.
И, не дожидаясь от нее ответа, я первым выхожу из комнаты. Слышу шаги — Лина идет за мной.
До больницы мы едем молча. Каждый из нас думает о своем. Я не знаю мысли Лины, могу лишь догадываться. Но мои мысли все теперь о ребенке Лины. Этот ребенок не может быть моим сыном. Не может.
Тогда получается, что она врала мне. Она врала мне все это время?
Тогда зачем я сейчас пытаюсь помочь ей? Ради дяди?
Бросаю на Лину незаметный взгляд, когда мы встаем на светофоре. Она сидит, отвернувшись к окну и закусив большой палец. По ее лицу я понимаю, что она погружена в свои мысли.
Как она могла врать мне? Хорошо, пусть это не мой ребенок.
Но почему она не сказала мне?
И Алекс… Почему?
Виктор тоже знал о ребенке. Кто еще? Не удивлюсь, если и Стелла знала.
В любом случае нам предстоит непростой разговор с Линой. Но сначала надо решить что-то с ее безопасностью и безопасностью ребенка.
Почему он в больнице? Он что? Больной?
Столько вопросов в голове.
Наконец, мы приезжаем к месту назначения. Я паркуюсь и помогаю Лине выйти из машины. Мы избегаем смотреть друг другу в глаза. Это угнетает. Но я не могу пересилить себя. Думаю, Лина тоже.
Ее уже знают тут.
Лина говорит, что хотела бы забрать сына, но врач мотает головой.
— Вы же знаете, что я не могу этого сделать. И знаете, почему, — он многозначительно смотрит на нее и она опускает взгляд.
— Лина, в чем дело? — спрашиваю я, но не успеваю услышать ответ. У меня звонит телефон.
Я выхожу в другую комнату. После разговора возвращаюсь к Лине.
— Ты ждешь меня здесь. С тобой останется мой человек. Лина, ты слышишь меня? — трогаю ее за плечо и она поднимает на меня взгляд. — Я приеду и мы поговорим. Ты с ребенком ждешь меня здесь. Мне надо отъехать.
Не дождавшись от нее ответа, звоню водителю и говорю ему остаться вместе с Линой. Он должен проследить не только, чтобы ей никто не причинил вреда (хотя я даже не знаю, кто ей может его причинить), но и чтобы сама Лина не надумала опять сбежать от меня.
После этого бросаю еще один взгляд на молчаливую Лину и уезжаю.
Мне позвонили из больницы. Виктор потребовал, немного придя в себя, чтобы я опять приехал к нему. И я понимаю, что это что-то важное.
Из одной больницы я приезжаю в другую. Дурдом какой-то. Там — больной ребенок, тут — Виктор.
— Пожалуйста, постарайтесь его не волновать, — просит меня доктор перед палатой Виктора. — Ваш дядя очень плох. Даже небольшое потрясение может вызвать необратимые последствия.
— Я понимаю.
— Если бы я не знал его лично, то никогда не согласился бы. Но я вижу, что это важно для него. Вы меня поняли?
Киваю и только после этого доктор открывает мне дверь в палату дяди.
— Мэт, подойди, — просит едва различимо он.
Иду к его кровати. Кладу руку на плечо.
— Мэт, — дядя произносит слова с большими паузами. Каждое слово нелегко дается ему. И я понимаю, что доктор был прав. Виктору совсем плохо. Неужели, конец? — Ты должен обещать мне, Мэт, — он берет меня за руку и тянет к себе. Пронзительно смотрит в глаза.
— Не волнуйся, Виктор, — пытаюсь его успокоить. — Все наладится. И ты поправишься.
— Нет, — слабо мотает головой. — Я чувствую смерть. Чувствую. Это лишнее. Не надо, не успокаивай меня. Сейчас важно другое.
Закрывает глаза и дает себе передышку. Я молча жду.
— Мэт. Ты должен обещать мне здесь. Глядя в глаза. Каролина… она выйдет замуж за Алекса.
Я инстинктивно пытаюсь убрать свою руку из его ладони, но тут же чувствую, как он чуть крепче, насколько способен, сжимает ее.
— Мэт. Вы не можете быть вместе. Ты же знаешь. Не можете. Поэтому она выйдет замуж за Алекса.
— Она не любит его, — вырывается у меня. — Зачем ей это?
— Это гарантирует ей безбедное будущее. Ей и ее ребенку. Ты же уже знаешь?
Смотрит на меня.
Киваю.
— Если она не выйдет замуж за Алекса, Мэт, тогда… тебе придется делить наследство с ее сыном. Понимаешь?
— Но она… она не пойдет за Алекса, — упрямо повторяю я. — Она не такая.
— Пойдет, — слабо отвечает Виктор. — Она согласилась. Она пойдет на многое. Ради ребенка.
— Я не понимаю. Зачем это все, Виктор?
— Потому что бизнес должен достаться одному человеку, а не быть разобранным по рукам. Только единое целое может так функционировать.
Даже на больничной койке дядя остается бизнесменом.
— Поэтому Каролина выйдет замуж за Алекса. Это укрепит наши партнерские связи. Ты женишься на Стелле.
— Нет, — твердо произношу я. — Никогда.
— Она носит твоего ребенка, Мэт. Наследника… Не забывай…
Я просто отворачиваюсь. Помню слова доктора и понимаю, что сейчас не время для выяснения всего этого. В любом случае ни о какой свадьбе пока не может быть и речи. Ни о свадьбы Лины, ни о моей.
Дядя, видимо, по-своему истолковывает мое молчание.
— Вот и хорошо, — выдыхает он и расслабляется. Закрывает глаза. — А теперь забери Лину ко мне в дом. Лину и ее сына.
— Мальчик должен остаться в больнице. Так врач сказал. Домой его не отпускают.
— Да… все так… дай мне телефон. Он там,
