Книга СПИСОК - Дж. А. Конрат

- Устал, младший. Со временем легче не становится. В твоем возрасте я мог бы пересадить обе почки сразу, а потом пойти и сыграть восемнадцать лунок. В наши дни одна - это мой предел выносливости.

В голосе отца Фил уловил нотки наркотического опьянения, но старик не позволил ему запутать свои мысли. Полезно знать на будущее.

- Все остальные на линии?

- Да, - сказал Аттила.

- Здесь, - ответил Влад.

- Все остальные на линии. Я тоже на линии, - подал голос Джек.

Стэнг вздохнул, услышав ответ Джека. Из всех печально известных убийц, когда-либо ходивших по планете, они удосужились клонировать одного с раздражающим дефектом речи.

- Итак, джентльмены. Что у вас есть для меня в плане устранения препятствий?

- И Джоан, и Том в Лос-Анджелесе.

- Вместе?

- Да.

- Это скорее риторический вопрос. Ваша третья попытка также провалилась?

- Мы не ожидали, что они будут вместе. Он был вооружен.

- Полицейский с пистолетом. Действительно, неожиданно. Почему, Влад, твой генетический предшественник смог убить больше ста тысяч человек, а ты не можешь воткнуть нож в какую-то суку, не провалив дело?

Влад сделал паузу, прежде чем ответить. Фил мог представить, как он стиснул зубы в ярости от оскорбления. Из всех троих Влад пугал Фила больше всего. Джек был психом, Аттила - бандитом, но Влад был злом в чистом виде. Вот почему он связывался с ним только по телефону - если играть с огнем на расстоянии, можно не обжечься.

- Этого больше не повторится.

- Это то, что я хочу услышать. Аттила, держи его за руку, если нужно. У нас есть расписание, которое мы должны соблюдать, господа. Все эти неувязки должны были быть улажены несколько дней назад. Как у тебя дела, Джек?

- Как дела у тебя, Джек? Отлично. Я должен закончить сегодня вечером. Альберт приезжает в Небраску предупредить Эйба. Я могу покончить с обоими сразу.

- Мне нравится это слышать. Хватит дурачиться. Я знаю, что вы, ребята, любите эти пытки, но оставьте их на потом, когда у нас будет больше времени. Ключевое слово здесь - быстро. Я буду считать тему закрытой, если ты ничего не хочешь добавить, папа?

- Если это не будет сделано к вечеру, то сделаете после того, как проект будет осуществлен. Это наша главная задача.

Фил кивнул, соглашаясь со словами отца.

- Именно. Мы все это понимаем? Проект "Восход" - это главное. Мне все равно, даже если вы держите одного из клонов на прицеле и нажимаете на спусковой крючок. Бросайте свои дела и отправляйтесь на самолеты к десяти вечера. У вас у всех был шанс попрактиковаться с оборудованием? Вы справитесь со сборкой? Да?

Он сказал последнее слово специально для того, чтобы Джеку не пришлось повторять все предыдущее предложение.

Тупой ублюдок.

Все ответили положительно.

- Хорошо. Все уже отправлено по назначению, вместе с пропусками и комплектами грима. Мне нужны подтверждения вашего прибытия завтра к восьми утра. Мы собираемся показать всему миру, что лучшие из лучших создаются, а не рождаются. Мы творим историю, господа. Я горжусь тем, что вы все являетесь ее частью. Папа?

- Мне есть что добавить. Мы не просто меняем историю. Мы создаем смелый, новый мир. Бессмертие находится в пределах нашей досягаемости. Мы не будем отвергнуты!

Фил усмехнулся. Хотя он очень походил на своего отца, ему не хватало его умения владеть словом. Старик был красноречив, это точно.

- Приступайте к делу, джентльмены.

Фил нажал кнопку отключения и откинулся в своем кожаном кресле. Он повернулся и посмотрел в окно. Шел дождь, было облачно. Монумент Вашингтона выделялся на фоне непогоды, как огромный восклицательный знак.

Когда-нибудь у меня будет свой собственный памятник, - подумал Фил. - И в отличие от всех этих столетних лопухов, мой будет построен еще при моей жизни. Может, еще и на монете изобразят. Зачем почитать мертвых, если они не могут пожинать плоды своей славы?

- Господин Спикер, ваш отец на первой линии.

О, черт. - Он повесил трубку, забыв о старике.

- Папа? Извини. Меня разъединили. Если бы я не трахал эту бесполезную секретаршу, ее задница была бы уже в полете в поисках новой работы.

- Я полагаю, что вульгарность неумолимо переплетается с вашим поколением, но ты должен проявить ко мне уважение.

- Конечно.

- Я только что посмотрел твое выступление перед подкомитетом по надзору за национальными делами, международными делами и уголовным правосудием. Записал ее с канала C-SPAN.

- И что?

- Ты выглядел толстым. Что я тебе говорил о поддержании тела в форме?

- Мой график был убийственным, папа. У меня не было времени на спортзал.

- Чушь. - В голосе отца прозвучало раздражение. - Избавь меня от этого занятого дерьма. Откажись от обедов из четырех блюд и займись спортом. Мы собираемся попасть на обложку журнала "Тайм". А ты хочешь, чтобы мы выглядели как лягушка-бык[35].

Фил глубоко вздохнул, прежде чем ответить.

- Правительство изменилось с тех пор, как ты был на посту, папа. Все дело в званых обедах.

- Так ешь чертов салат. Это не игра, Младший. Это моя мечта. Наша мечта. Почти сорок лет к этому шли.

- Почему бы тебе не отдать мне должное? Я работал не меньше, чем ты. Я самый молодой спикер, когда-либо избранный в Палату...

- Не забывай, как это произошло, дорогой Филипп. Миллионы долларов. Моих долларов. Шестьдесят процентов Конгресса финансировали свои кампании на мои деньги.

- Это не только твоя заслуга, папа. Как председатель Руководящего комитета по двухпартийным отношениям, я смог объединить республиканцев и демократов по таким ключевым вопросам, как налоговые реформы, образование...

Его отец фыркнул.

- Пощади меня. Стране не нужна нянька, которая будет подтирать сопли за республиканцами и демократами. Ей нужен сильный, решительный лидер. Тот, кто будет отстаивать свои идеалы, не склоняясь перед интересами каких-то партий. Или избирателями, если уж на то пошло. Президент так много времени тратит на то, чтобы быть популярным, что уже забыл, как управлять страной. Другие страны смеются над нами, Младший.

- Я знаю, папа. - Он слышал эту речь много раз.

Надеюсь, он не станет говорить о китайцах.

- В этом вся суть. Чтобы быть американцем снова стало предметом гордости. Мы - защитники свободного мира. Во время холодной войны нас боялись. Теперь каждый маленький верблюжий жокей