греб всех подряд, приблатненную шпану заворачивал сразу, отдавая предпочтение людям посолиднее, желательно прошедшим армию. Бригаду ждали серьезные дела – под стать им Саша и подбирал исполнителей.
Наконец, он решил – пора. Разговор с Валентином Сергеевичем получился тяжелым. Не ожидавший такого подвоха старшак орал, брызгал слюной, костерил Сашу самыми последними словами. Но под его окнами стояла бригада Белого в полном составе – и с этой реальной силой не считаться он не мог.
Война не нужна была ни тому ни другому, и после долгого, изнурительного торга, стороны, как тогда говорилось, пришли к консенсусу. Отныне Белый должен был откатывать старшакам только за старые точки. Все остальное, что находил он сам, теперь полностью оставалось за ним.
Это была победа. На радостях Саша с друзьями закатили пир горой. Веселье било через край, шампанское лилось рекой, без умолку хохотали смазливые девицы, но в самый разгар гульбища Саша вдруг загрустил – он в очередной раз вспомнил об Оле.
Он вспоминал о ней часто, гораздо чаще, чем ему бы хотелось, – особенно в последнее время. Собственно, он вообще никогда о ней и не забывал – ни в своей уральской ссылке, ни позже, в Москве, – но вот сделать попытку, чтобы возобновить знакомство, как-то не решался. Кто он был для нее? Сначала преступник в розыске, потом – мелкий «гангстер», чистивший торгашей…
Но теперь-то!.. Теперь все было иначе! У него было свое дело, пусть не совсем законное, но зато денежное! Теперь, пожалуй, он смог бы попробовать… И хотя Саша всерьез опасался, что его не пустят даже на порог, он решил – будь что будет, но в этой затянувшейся истории надо поставить точку! Если его отвергнут и сейчас – что ж, тогда он постарается выкинуть скрипачку из головы раз и навсегда!
На следующий день, идеально выбритый и благоухающий дорогим одеколоном, он подкатил на своей новенькой БМВ к знакомой даче. С роскошным букетом белых роз Саша вышел из машины и подошел к калитке. Оставалось лишь нажать на кнопку звонка.
И тут внезапно его охватила странная, непонятная робость. Словно прыщавый юнец он мялся, не решаясь побеспокоить предмет своего обожания. Чтобы собраться и успокоиться Саша закурил и с независимым видом отвернулся в сторону.
Поэтому он не заметил, как в окне мелькнуло Олино лицо, как вспыхнула она радостной улыбкой, как бросилась сломя голову к двери…
Он только услышал сзади:
– Саша!!!
Он мгновенно обернулся – от дома к калитке летела навстречу ему Оля!
Саша рванулся к ней и уперся в калитку. Девушка уже судорожно дергала запор, а он все не открывался и не открывался…
Наконец калитка распахнулась, и, выронив букет, Саша неловко приобнял девушку за плечи.
– Оля, я…
– Да я все знаю! – радостно смеялась она, прижимаясь к его плечу. – Ты ни в чем не виноват, это была ошибка…
– А откуда ты?.. – растерянно прошептал Саша.
– Я узнавала в милиции, – торопилась объяснить все сразу Оля, – сначала думали на тебя, а потом выяснилось, что это ошибка… Все – ошибка, и та жуткая стрельба и… Господи, ну где же ты пропадал так долго?..
Ошеломленный, смущенный и бесконечно счастливый Саша рассмеялся:
– Бегал, как заяц! Меня же искали, Оль, ты что?..
– Ну пойдем, пойдем в дом, холодно… – Оля подхватила его под руку и повела к даче…
В тот день они болтали до глубокой ночи – и никак не могли наговориться. Саша с изумлением узнал, что с Олей произошла практически та же непостижимая история, что и с ним самим. Чем больше проходило времени с их первой и единственной встречи, тем чаще она вспоминала врезавшегося в память «вулканолога». Ее изводило неодолимое желание ещё хотя бы раз увидеться с Сашей. И даже тот факт, что этого парня разыскивала вся милиция страны, не казался Оле непреодолимым препятствием для их встречи. Ответ на вопрос «могла бы она встречаться с преступником» за несколько месяцев трансформировался из категорического «нет!» через расплывчатое «смотря с каким преступником…» к не менее категорическому убеждению: «да, главное – встретиться, а уж там-то я сделаю из него человека!».
А ещё через полгода Оля через знакомых навела о Белове справки в милиции. Ответ её ошеломил – все, абсолютно все обвинения с него были сняты! Оказалось, что она отвергла совершенно невинного человека.
Вот почему Саша был встречен не только с нескрываемой симпатией, но и со жгучим раскаяньем. И с этого благословенного дня их отношения, как застоявшийся скакун, рванулись и помчались бешеным аллюром вперед – к свадьбе!..
Александр Белов
БРИГАДА – 2
Битва за масть
Часть первая
ВЕСНА 1991 ГОДА
ЛЮДИ ГИБНУТ ЗА МЕТАЛЛ
I
Ехали-ехали и, наконец, доехали. Фашисты под Москвой! Двое фрицев на мотоцикле, не торопясь, словно у себя дома, катили по подмосковной проселочной дороге. Один из них, водитель в очках-консервах, изо всех сил вцепился в руль, стараясь удержаться в разбитой колее. Второй, офицерик со шрамом на щеке, в лихо заломленной фуражке, громко и слегка фальшивя, распевал на весь лес «Милого Августина». Похоже, он был пьян – то ли от шпанса, то ли от весеннего воздуха России.
«Ах, майн либер Августин, Августин, Августин! Ах, майн либер Августин, Августин, Августин», – его голос был слышен издалека, он пугал птиц и нарушал торжественное спокойствие природы…
– Я этих сволочей всех перестреляю! – прохрипел напарнику русский партизан в ушанке и очках с замотанной бечевкой дужкой, крепко сжимая ключ адской машинки. Народные мстители прятались за пригорком, поджидая обнаглевших фашистов.
Неожиданно справа от них из-за стволов сосен показался аккуратный плакат с надписью «Achtung! Partisanen!». Захватчики даже не поняли последнего предупреждения. Поздно, подлые фрицы!
Твердой рукой очкастый партизан повернул ключ. Оглушительный взрыв взметнулся столбом пламени, подбросил так и не допевшего песню немца и его напарника в негостеприимное русское небо. Из клубов дыма на поляну выкатился пылающий мотоцикл. Уже без седоков.
А мгновенно обрусевшие оккупанты беспомощно повисли над землей, раскачиваясь и разгоняя дым руками. Страховочные тросы, надежно прикрепленные к спрятанным под формой поясам, в последнее мгновение перед взрывом успели выдернуть незадачливых «немцев» из седел.
– Ох ты, куда это меня? – прохрипел тот, что в очках-консервах.
– Иваныч, ты как? – отозвался второй.
– Вроде ничего, а ты?
– А… – отмахнулся «Августин» со шрамом и заорал вполне узнаваемым голосом
