уже сегодня очевидно, что вскоре он не только расплатится с огромными долгами, но и сможет всех нас купить с потрохами. Иногда мне бывает трудно побороть в себе сожаление: почему мой сын не такой, как Фредди. Я никогда и никому в этом не признавалась.
Сюзанна всегда питала слабость к Гаю. Они самым возмутительным образом флиртовали у меня на глазах, что служило неиссякаемым поводом для шуток. Сюзанна считает, что мне повезло с мужем. Я, конечно, тоже так считаю, но меня раздражает то, как просто выглядеть отличным мужем в чужих глазах. Не пьет, не бьет, заботится о детях, твердят тебе все вокруг, в том числе женщины, значит, тебе крупно повезло. В этом смысле счет в пользу Гая: он действительно никогда и пальцем меня не тронул. Но хотелось бы мне, чтобы и ему кто-нибудь сказал: «Давай смотреть правде в глаза! Она тебя не бьет, не алкоголичка, занимается детьми. Ты должен благодарить судьбу».
Вот почему я ни словом не обмолвилась о тебе Сюзанне. Я защищала не себя и даже не Гая. Я защищала ее.
Я поднялась со скамьи и медленно — каждый шаг все еще отдавался болью — направилась к вокзалу Кингс-Кросс. Где-то там поблизости должен быть магазин, а мне надо купить воды, какой-нибудь еды и вазелин.
* * *
Шок длился не меньше десяти дней. Лишь к концу второй недели меня начало потихоньку отпускать. Все это время я не ела, не спала и без конца принимала душ. В мозгу засели две картины: его лицо, когда он смотрел на меня, и студенты, бесшумными призраками снующие по актовому залу. Гай был по горло занят делами, что меня устраивало. Сюзанна несколько раз интересовалась, когда мы увидимся, но я под разными предлогами откладывала встречу. Работала я на автопилоте. К счастью, служебное положение позволяло мне ни перед кем не отчитываться и никому ничего не объяснять. Достаточно было говорить с сотрудниками чуть более резким, чем обычно, тоном, и меня оставляли в покое. В те дни, когда я появлялась в Бофортовском институте, я просила секретаршу, которую делю с двумя коллегами, не переключать на меня звонки. Она не задавала лишних вопросов и стала моим защитным барьером. Я слышала, как она говорит по телефону: «Вы же понимаете, доктор Кармайкл очень занята…». Она из тех секретарей, которым нравится ощущать себя на передовой. Будь она другого пола и килограммов на двадцать тяжелее, из нее вышел бы превосходный вышибала ночного клуба.
Я сидела у себя за столом в Бофортовском институте, когда по электронной почте пришло это письмо. После изнасилования минуло десять дней. Хорошо, что я на работе, подумала я. У меня свой кабинет, но стены в верхней части стеклянные, меня видно со всех сторон, поэтому волей-неволей приходится за собой следить.
Я как раз просматривала почту, когда раздался звуковой сигнал и в верхней строке появился желтый конвертик, а рядом имя: Джордж Крэддок. В строке «Тема» значилось: «Лекция в следующем месяце».
Я примерзла к креслу, не в силах шевельнуться, и с колотящимся сердцем прочитала:
Ивонн!
Подтверждаю дату лекции в Суонси — четверг, 28-го числа следующего месяца. Предлагаю встретиться на Паддингтонском вокзале и поехать вместе. Если встретиться в 14:00, времени будет более чем достаточно. В ближайшие дни уточню расписание поездов. Стоимость 300 фунтов плюс расходы. Можно успеть обернуться туда и обратно за один день, но на всякий случай лучше забронировать отель.
В последний раз, когда мы с ним и Сандрой принимали экзамен, мы действительно говорили о возможности прочитать лекцию в Суонси. Он предлагал себя в качестве модератора последующего обсуждения. Но о конкретной дате речи не шло, он просто спросил, интересна ли мне эта идея.
У меня дрожали руки. Кожа на лице натянулась так, что, казалось, вот-вот лопнет. Будь я дома, наверное, вскочила бы и убежала подальше от компьютера, спустилась на кухню, или вообще бросилась прочь из дома, или заперлась в ванной и села на крышку унитаза, как делала в школе на переменах, спасаясь от грубости одноклассников. Но я была на работе — в институте, где меня считали авторитетным специалистом. Я понимала, что должна действовать быстро и решительно. Надо дать ему недвусмысленно понять, что хоть я и не натравила на него полицейских с наручниками, я не собираюсь делать вид, будто ничего не произошло. Иначе мне никогда от него не избавиться. Я нажала «Ответить» и быстро напечатала:
«Я не поеду в Суонси. Пожалуйста, больше не пытайтесь вступить со мной в контакт».
Прежде чем отослать письмо, я долго всматривалась в эти два предложения. «Пожалуйста» здесь явно лишнее. Я должна не просить его, а поставить перед фактом. Когда он меня мучил, я много раз повторяла «пожалуйста». Сильно мне это помогло? Но если я вычеркну это слово, фраза будет звучать как приказ; это может его разозлить. До меня вдруг дошло — и эта простая и трезвая мысль ошеломила меня, — что я его боюсь. Боюсь панически, иррационально, как в детстве боялась собак. Помню, что, возвращаясь из школы, я делала огромный крюк, обходя соседский дом, где жила собака.
Он знает о тебе, поняла я. И у него есть кое-что на меня. Поэтому мы не можем чувствовать себя в безопасности.
Страх вступил в борьбу с моими знаниями, достижениями, убеждениями. И страх победил. «Пожалуйста» осталось.
Я отправила письмо и заблокировала адрес его электронной почты. Сразу же позвонила тебе. Ты ответил, и я тихо проговорила:
— Это я. Мне пришло письмо по электронной почте.
После короткой паузы ты сказал:
— Я перезвоню. Где ты?
— На работе.
— Хорошо. Перезвоню чуть позже.
* * *
«Чуть позже» растянулось до двух часов. Я удалила письмо, но дословно пересказала тебе его содержание и свой ответ.
— Я понял, — сказал ты.
— Где ты? — спросила я, надеясь встретиться после работы и что-нибудь выпить. Например, большой бокал холодного сухого вина.
После того вечера я капли в рот не брала, при одной мысли о спиртном меня начинало мутить, но в ту минуту мне вдруг захотелось выпить — с тобой. Я бы даже попробовала с тобой пофлиртовать. У меня появилось чувство, что это важно. Надо постараться вернуться к прежней жизни, стать такой, как прежде.
После чуть заметной паузы ты ответил:
— В Лейтонстоуне.
Я тебе не поверила. Я решила, что ты назвал отдаленный район, чтобы я не предложила встретиться после работы.
— Ты все сделала правильно, — добавил ты. — Если
