– Вы обещали рассказать, как узнали, что мистера Нэппа не существует.
– Мы до этого дойдем. Второй была ваша дочь. Хотя… Допускаю, что вам неведомо, почему мы с мистером Гудвином заподозрили мисс Атли в соучастии в преступлении. Это так?
– Так.
– Брат вам не рассказывал?
– Нет.
– А полиция?
– Нет.
– Письмо, которое вы получили по почте, напечатала мисс Атли. Пояснять не стану, нам еще предстоит многое обсудить, поэтому поверьте на слово. Когда мистер Гудвин увидел две другие записки, найденные вами в телефонных книгах, – я знаю, разумеется, что их там не было, что вы приносили их с собой и притворялись, будто нашли, – так вот, когда мистер Гудвин увидел другие записки и понял, что они тоже напечатаны мисс Атли, подозрение переросло в уверенность. А десятиминутный разговор с вашей дочерью убедительно доказал, что она никоим образом не могла быть сообщницей Дины Атли, тем паче в столь дерзком и опасном преступлении, как похищение. Ваша дочь – особа вульгарная, глуповатая и высокомерная. Она явилась сюда и потребовала, чтобы я искал деньги для нее, но и без того мне было ясно, что она, как и ее брат, не причастна к похищению, не знает, где деньги, и не убивала мистера Вейла.
Третьим был ваш брат. По докладу мистера Гудвина о его поведении в среду вечером – точнее, по его молчанию и ничегонеделанию – я предположил, что за этим человеком необходимо проследить повнимательнее. Но после двадцати минут разговора с ним – он сидел в том кресле, которое сейчас занимаете вы, – я был вынужден признать, что он ни при чем. Вам знакома его привычка не смотреть на собеседника?
– Да.
– Мне было достаточно услышать его объяснение этой привычки. Человек, настолько не управляющий самим собой, не в состоянии предпринять что-либо вне установленных рамок. Он просто не осмелится приступить к делу, которое требует смекалки, мужества и скрупулезности. Имелись и другие причины. Когда мы расставались, он назвал себя глупцом и был совершенно искренен. Явно преступник не он.
Четвертым был Эндрю Фрост. Как вы знаете, он приходил сюда вчера утром, но из беседы с ним я не вынес ровным счетом ничего. Ничто в его словах, тоне и манере держаться не указывало на возможную причастность к преступлению, а ведь он оставался единственным, помимо вас, кто мог бы все организовать и провернуть. От своего помощника я узнал достаточно, чтобы вычеркнуть мистера Фроста из числа подозреваемых: положение в профессии и в обществе, благосостояние и так далее. Да, он мог оказаться убийцей, но его участие в похищении выглядело крайне маловероятным. Ему пришлось бы сговариваться минимум с двумя сообщниками – с мисс Атли и мистером Нэппом – ради доли в добыче, то есть вверять свою судьбу их благоразумию и подвергать себя смертельной опасности. А что, если одного из сообщников поймают и заставят говорить? Разве такой человек, как он, пойдет на подобный риск? Да ни за что на свете!
Вулф покачал головой.
– Итак, остаетесь вы. Вы участвовали в похищении, вы убили Дину Атли, а затем расправились со своим мужем. Я пришел к этому умозаключению в десять вечера в субботу, но решил прежде повидаться с мистером Фростом, а затем уже действовать. Существовала все-таки возможность, что после разговора с ним я пересмотрю свои выводы. Но этого не произошло. Не желаете освежиться? Напитки? Кофе?
Она молчала и не шевелилась.
– Если захотите, скажите. Помнится, у меня было пиво. – Он нажал кнопку звонка и вновь откинулся на спинку кресла. – Кроме того, прежде чем действовать, нужно было все проверить. Следовало убедиться, что ни один факт, известный мне, не опровергает моих умозаключений. Первое – это мотив. По какой причине вы могли забрать из банка полмиллиона долларов наличными и выполнить хитроумные предписания, чтобы передать деньги мужчине в маске на проселочной дороге в глуши? Только по той, что вами двигало упрямство. Прошу заметить, миссис Вейл, что с этого момента я буду излагать собственные рассуждения, которыми развлекался на досуге. Если вам покажется, что где-то я допустил ошибку, можете меня поправить, но я, как и ранее, советую вам молчать.
Никогда не видел, чтобы советам следовали настолько полно. Ей предоставили шанс высказаться – Фриц принес пиво и налил Вулфу, – но она этим шансом не воспользовалась. Вулф подождал, пока пена не осядет до нужного уровня, взял бокал и сделал глоток.
– У меня нашелся всего один приемлемый ответ. Человеком, которому вы передали деньги, был ваш муж. Быть может, он надел маску, поскольку вы с ним уделяли пристальное внимание мелочам в этом приключении. Зачем это было сделано? Чего вы добивались? Тем самым вы ставили всех в известность, что лишились полумиллиона долларов, а потому избавлялись от налога на девяносто один процент этой суммы, которую указали бы как потери в налоговой декларации. Я не уточнял, является ли такой случай основанием для налогового вычета, и сомневаюсь, что вы позаботились уточнить. Скорее всего, вы просто допустили, что так оно и есть. Если ваш годовой доход меньше полумиллиона, это не имеет значения: можно разнести потерю на три предыдущих года и на пять лет вперед. Думаю, такое послабление дорогого стоит.
Он снова отпил пива, слегка подавшись вперед.
– Перейдем к прочим факторам. Почему вы с вашим мужем вовлекли в эту затею Дину Атли? Потому что не могли осуществить задуманное без ее помощи. Возьмем всего одну подробность – телефонный звонок от мистера Нэппа. Вы хотели удостовериться, что похищение выглядит правдоподобным под любым углом зрения, и решили, что необходим телефонный звонок от похитителя. Мистер Вейл позвонить не мог – даже измени он голос, его могли бы узнать. Проще и надежнее было привлечь мисс Атли, вашу доверенную помощницу, чем искать постороннего мужчину для одного звонка. Мисс Атли не только печатала для вас записки, но и распечатала расшифровку телефонного звонка, будто бы имевшего место. Полагаю, вы пообещали ей скромное вознаграждение из суммы выкупа.
Кто именно все придумал, вы или ваш муж?.. Нет, я обещал не задавать вопросов. Но все же чрезвычайно любопытно, кому из вас пришло в голову, что стоит обратиться ко мне. Это ведь в конечном счете вас и подвело. Разумеется, вам такой шаг рисовался блестящим украшением всей схемы. Не просто явиться ко мне, а рассказать, каких трудов вам это стоило. Десять тысяч долларов – небольшая плата за подтверждение того факта, что вы беспокоились за жизнь мужа. Вы не предполагали, что я захочу увидеть вашу секретаршу, но, когда я выдвинул это условие, ваш чек уже лежал на моем столе, и вы не посмели забрать его обратно. Мое желание поговорить с мисс Атли не выглядело подходящим предлогом. Вы также не предусмотрели того обстоятельства, что я предложу некие шаги, чреватые продолжительным и дорогостоящим расследованием, и потребую дополнительный гонорар в обеспечение возможных неудач. Это вам совершенно не понравилось. Вы закусили губу, когда выписывали чек, но деваться вам было некуда. Пятьдесят тысяч – немалая доля от полумиллиона, но вы старались убедить меня, что вас заботит исключительно жизнь мужа, а потому пришлось смириться.
