нахмурился. — Посмотри на себя, ты стал взрослым человеком так поздно. Это действительно позор.
Я бросаю на него взгляд. Быть раздражительным — самый сильный талант Данте. Уверен, Маркус чувствует то же самое. Удивительно, что Доминик до сих пор держит его в друзьях, не вырвав ему язык изо рта. У Доминика скверный характер, а Данте слишком много говорит. Странное сочетание. Воистину.
Данте с подозрением смотрит на меня, покручивая в руке водку.
— А ты не пробовал спросить у Изабеллы, что она знает о Валенте? Она может знать, где он.
— Она ничего о нем не знает, потому что он не хотел бы, чтобы она знала. Он не настолько глуп. Я знаю, что веду себя скорее эмоционально, чем логично, но сегодня я чуть не потерял ее. Я не знаю, что бы я сделал, если бы с ней что-то случилось. Я бы сжег весь мир дотла, и мне было бы плевать, кому я причинил боль. Я бы обыскал каждый уголок ада в поисках Элио, пока не нашел бы его.
А потом… потом я бы заставил его страдать от участи, которая хуже смерти.
— Не соглашусь. Он глуп. — С сардоническим смешком говорит Данте. — Но ладно. Как скажешь, парень. Она твоя девушка. Но если она нас предаст, я не буду колебаться…
— Советую тебе следить за тем, как ты закончишь это предложение, Данте, — рычу я, обрывая его.
Данте хмурится.
— Что ты собираешься сделать? Пустишь пулю мне в голову? — Его смех гулко разносится по кабинету. — Ты даже не смог контролировать свою девчонку, и посмотри, какой беспорядок ты устроил.
Я вскакиваю на ноги и приближаюсь к нему.
— Скажи это еще раз.
Данте открывает рот, чтобы повторить всю ту чушь, что только что из него вылетела, но меня останавливает голос Доминика.
— Прекратите это дерьмо. Вы оба.
Мои пальцы сжимаются в кулаки, дыхание становится тяжелым, когда я пытаюсь удержать себя от того, чтобы подойти к Данте и ударить его по лицу. Он счастливый ублюдок.
— Встреча окончена, — говорит Доминик, откидываясь на спинку стула и складывая пальцы перед собой. — Мы продолжим обсуждение после инициации, и вы все будете вести себя лучше. Уходите все.
Я делаю глубокий вдох, глядя на своих братьев, и выхожу из кабинета, прежде чем успею сделать что-то, о чем потом пожалею.
Изабелла принимает душ, когда я вхожу в ее комнату. Я чувствую запах клубничного шампуня и банного мыла. У меня возникает соблазн присоединиться к ней, но я догадываюсь, что она испугается, а я не хочу делать ничего такого, что заставит ее чувствовать себя неловко. Ей и так тяжело от мысли, что мои братья ее ненавидят.
Подойдя к кровати, я сажусь на нее и позволяю своим мыслям блуждать по завтрашнему вечеру. Я официально стану человеком мафии, пролив кровь одного из наших врагов. Я вспоминаю свою службу в армии, все жизни, которые я спас, и травму от того, что не смог спасти единственного человека, который имел для меня наибольшее значение. Моего лучшего друга.
Второй раз такого не случится. Я буду беречь свою семью, я должен. Завтра я заберу жизнь, чтобы обеспечить это.
Вода перестает течь, и через минуту появляется Изабелла. Она обернула полотенце вокруг груди, а другим прикрыла волосы. Она прекрасна. Настолько красива, что мой член дергается, а по венам пробегают искры электричества.
— Привет, — говорит она, увидев меня. Она нервничает, это видно по тому, как ее пальцы теребят край полотенца. — Я не ожидала, что ты вернешься так скоро.
— Тебе неловко рядом со мной? — Я должен быть джентльменом и выйти из комнаты, если это так, но я не могу. Мне нужно обнять ее, успокоить и дать ей почувствовать себя в безопасности. Это то, что ей нужно после того дня, который она пережила.
Горькая улыбка играет на ее губах, когда она разворачивает полотенце вокруг головы, и ее серебристые волосы падают на плечи. Она чертова богиня.
— Нет, я не чувствую себя неловко рядом с тобой. Мне просто стыдно.
— Эй. — Я встаю и осторожно подхожу к ней. — Тебе нечего стыдиться.
Ее взгляд падает на пол.
— Я предала тебя. Я трусиха и чертова идиотка. Я не заслуживаю тебя.
— Посмотри на меня, милая. — Поднеся руку к ее лицу, я обхватываю ее щеку и наклоняю ее лицо к своему. — Ты через многое прошла. Ты сделала то, что должна была, и заслуживаешь всех гребаных благ в мире. Теперь моя работа — защищать тебя, и я обещаю, что не позволю причинить вред тебе и нашему ребенку.
Ее глаза становятся туманными, когда она смотрит на меня.
— Нашему ребенку? Ты не сердишься, что я беременна?
Я улыбаюсь.
— С чего бы это? Конечно, сначала я был шокирован, потому что не ожидал, что стану отцом, но ты и наш ребенок — лучшее, что когда-либо случалось со мной.
Слезы катятся по ее лицу.
— Спасибо тебе. Я так боялась стать матерью одиночкой. Я так боялась сделать это одна.
Боже, как мне неприятно видеть ее слезы. Я притягиваю ее к себе и обнимаю.
— Теперь ты никогда не останешься одна, детка. Я буду с тобой на каждом шагу. Все, что тебе нужно сделать, это опереться на меня.
Я держу ее, пока она не перестает плакать. Когда она отстраняется, то одевается в красное ночное платье. Я помогаю ей высушить волосы и расчесать их, после чего мы вместе ложимся в постель. Она кладет голову мне на плечо, и я крепко обнимаю ее, пока мы оба не засыпаем. В эту единственную ночь я позволяю себе помечтать о жизни с ней и нашим ребенком, о жизни, в которой не будет ни опасности, ни кровопролития.
21
ИЗАБЕЛЛА
Как только я открываю глаза, то сразу же жалею об этом. Из больших окон в комнату льется слепящий солнечный свет. Шторы открыты, хотя они были закрыты перед тем, как я заснула прошлой ночью. Закрыв глаза, я тянусь к Винсенту на его стороне кровати, но не чувствую его. Я жду мгновение, прежде чем снова открыть глаза и прислушаться к звуку текущей воды — на случай, если он в ванной, но ничего не слышу.
— Винсент? — Тревожные колокольчики звенят в моей голове, и я задыхаюсь, пока ищу его. — Винсент?
Слезы застилают мне глаза. Не успеваю я опомниться, как выбегаю из комнаты и бегу по лестнице, выкрикивая его имя во всю мощь своих легких, пока меня охватывает
